В.Черкасов-Георгиевский “Кенигсберг (Калининград), башня <<Врангель>>: крест-мощевик для РосПЦ и привидение гитлерюгендовца Гансика” -- Фотоочерк 2
Послано: Admin 31 Июл, 2008 г. - 00:28
РосПЦ
|
ОБЩЕЕ ОГЛАВЛЕНИЕ РУБРИКИ "ВРАНГЕЛИАНА">>>
Начало путевых фотоочерков см. В.Черкасов-Георгиевский “Движение ИПХ и община РосПЦ иеромонаха Николая (Мамаева) в Калининграде (Кенигсберге)” -- Фотоочерк 1
Июль 2008, Калининград (Кенигсберг). Отец Николай (Мамаев) и В.Черкасов-Георгиевский у подножья кенигсбергской башни “Врангель”, наверху которой при постройке по-немецки выбито “DER WRANGEL”
Это было потрясающе-неожиданно как при развязке детектива, а точнее – когда происходит чудо. Но видеть чудеса, да еще и участвовать в них, припадает далеко не каждому. Поэтому шоковое впечатление у каждого участника чуда бывает разное. У меня, моей супруги Ирины и калининградского иеромонаха РосПЦ Николая (Мамаева) это произошло утром 21 июля 2008.
В то утро в Калининграде мы пошли осмотреть за городским рынком кенигсбергскую башню “Врангель” воздвигнутую здесь в XIX веке в честь знаменитого германского фельдмаршала графа Фридриха Врангеля – немецкого родственника русского генерала барона П.Н.Врангеля, жизнь которого я изучаю. Я думал о своей Врангелиане, а отец Николай – о своей и сказал нам:
-- Недавно, когда для приведения в порядок башни “Врангель” осушали крепостной ров вокруг башни, на его дне рабочие нашли православный осеняльный крест-мощевик... Представляете? Он довоенного, да еще дореволюционного изготовления, святая старинная вещь. Не знаю, цел ли он сейчас у людей, которые арендуют башню и открыли в ней антикварный магазин... Вот кому такой крест мог бы достаться? -- батюшка в своем дешевом подряснике, не имеющий всевозможной церковной утвари, средств, чтобы нанять себе в помощь рабочего для перестройки своего храма из старого гаража, взглянул печально и тоскливо: -- Я, конечно, ни о чем даже близком к подобному не могу и мечтать...
Мы вошли через дверь во двор под своды башни “Врангель”, где из бойницы напротив по нам ударил сумрак, открыли справа дверь антикварного магазина. У его входа в витрине лежали добытые из здешних подвалов солдатские, офицерские части экипировки Вермахта, награды, разные предметы снаряжения, на стене висел полный комплект солдатской формы. Отец Николай, не глядя по сторонам, ринулся к дальнему прилавку, над которым высвечивали лики продающихся икон.
-- Вот он, -- сказал батюшка, показывая на серебряный осеняльный крест-мощевик, найденный в здешнем рву, -- не продан еще...
К нам приблизилась дама с породистым русским лицом, спросив отца Николая с грассирующей картавинкой:
-- А вы, батюшка, из какого прихода?
Ее зовут Инна Викторовна, она – хозяйка фирмы, взявшей в аренду помещения башни, где расположили этот магазин, ресторан, эстраду для концертных выступлений.
-- Из прихода в честь Святых Царственных Мучеников, -- отвечал отец Николай о своей общине РосПЦ.
Я подумал: дама не сомневается, что батюшка в облачении с наперсным крестом на груди -- из Московской патриархии, потому как никто другой, вроде бы, не должен спокойно бродить эдак по городу. Точен был ее вопрос и точен ответ о.Николая. И я, подумав о правдивости, так же точно пояснил, коли существует еще в Калининграде ДРУГОЙ, кроме упомянутого о.Николаем своего, приход в честь Царственных Мучеников:
-- Храм этого прихода только еще строится в Калининграде.
-- Вы, я вижу, знаете об этом кресте, -- сказала Инна Викторовна, подходя к стене и снимая с нее крест. -- Он -- мощевик, полый внутри. Был с мощами, но оттого что лежал в воде десятилетия, мощи растворились.
Она подала крест отцу Николаю. То был старинной, Царских времен, русской работы осеняльный крест – которым осеняет священник прихожан в храме, к какому в руках батюшки подходят прикладываться православные после Литургии и при других церковных ритуалах. Иеромонах Николай благоговейно взял его и поцеловал, передал мне. Я тоже приложился к ничуть не пострадавшему от воды, теперь отлично вычищенному сотрудниками Инны Викторовны серебру со святыми изображениями.
-- Знаете, батюшка, -- сказала Инна Викторовна отцу Николаю, -- рабочие, нашедшие крест, запросили много за него, и мы купили за большие деньги. Но я продам его Вам недорого, без всякой наценки.
Отец Николай бережно вернул крест на прилавок, глядя на него печально. У него не было денег и на свою ближайшую жизнь, на обустроение храма... Потому что когда добрый-предобрый на вид протоиерей Константин Федоров, ныне обретающийся в костромском храме РПЦЗ(Вл), позвал его туда еще в РПЦЗ(В) помощником с денежным окладом, доверчивый будущий отец Николай продал свою калининградскую квартиру. Но в Костроме о.Константин выдал ему деньги на жизнь лишь однажды после унизительных напоминаний о договоренности, страшно расстроившись при этом. Больше о.Николай у него не просил, а жил на свои средства от проданной квартиры. С тех пор “квартирные” оставшиеся деньги истаяли, потому что минуло немало месяцев, когда будущий иеромонах проходил послушание, готовясь к рукоположению, не трудился для заработка. Теперь в Калининграде он живет по квартирам прихожан, кто где приютит. В ближайшем августе о.Николай надеялся заработать в Польше на сборе свеклы, потому что в Калининграде и при его опытности строителя нельзя было найти работу, равноценную по зарплате “свекольно-польской”...
Инна Викторовна, наверное, поняла, что этот священник не из тех, что привычно гребет деньги лопатой. И, наверное, ей именно такой был нужен и послан, потому что она вдруг сказала:
-- У меня муж в апреле умер, -- и заплакала. -- Он вложил все свое сердце, силы в реконструкцию этой башни. Нам так вредили, так мешали... Но он с сыном нашим Игорем, оба реставраторы, сумел аренды добиться, по кирпичику всё здесь отчищали... Помолитесь, батюшка, за душу моего мужа.
Отец Николай ей поклонился, мы пошли к выходу.
-- Стойте, -- воскликнула Инна Викторовна, -- я сейчас сыну позвоню. Как он решит.
Она набрала номер на мобильном телефоне, отошла в сторону и поговорила. Подошла потом к прилавку. Подняла с него крест-мощевик и несет отцу Николаю:
-- Сын сказал, чтобы я Вам, батюшка, даром отдала этот крест. Возьмите. И знаете, вместе с крестом на дне рва ведь нашли и ложку для Причастия. -- Она достала из-за прилавка серебряную лжицу, которой священник извлекает из потира-Чаши Причастие и подает его в рот прихожанину. -- Возьмите и ее.
Ошеломленный отец Николай принял дары. Сколько же православных людей целовали этот крест и причащались с сей лжицы...
-- Как Ваша фамилия? -- спросил Инну Викторовну я.
-- Это необязательно, неважно, -- с русской смиренностью отвечала она.
Пришел со двора ее сын Игорь, белокурый, лет тридцати, о кресте и лжице рассказал:
-- Эти вещи из православного храма, что стоял рядом с башенным рвом до войны. Храм при штурме в 1945-м разбили снарядами, потом срыли и его развалины, а эти вещи вместе с другими остатками во рву и оказались.
Мы переглянулись с отцом Николаем. Вон как всё встало на свои места...
Довоенный православный здешний храм в Кенигсберге был, конечно, Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). И вот самые святые вещи из него Божией волей пришли в руки священника именно Российской Православной Церкви (РосПЦ) – преемницы РПЦЗ. Лишь иеромонаха Николая, а никакого МПешного попа, чтобы святыни отдать, ждала и дождалась осиротевшая без мужа и отца русская семья, поднявшая из мерзости запустения немецкую башню “Врангель”. И неважно, что Инна Викторовна и Игорь то не знали. Господь знал и управил, отдал святыни на калининградский храм РосПЦ в честь Царственных Мучеников.
Июль 2008, Калининград. Отец Николай держит в руках дарственные крест-мощевик и лжицу на фоне башенного рва, в котором нашли эти святыни
(Окончание на следующей стр.)
|
|
| |
|
