МЕЧ и ТРОСТЬ

А.Кузнецов (РосПЦ) “Февраль 1917 -- это общерусский грех, всенародная и всесословная измена”. Третье письмо.

Статьи / Царский путь
Послано Admin 10 Фев, 2007 г. - 13:12

РЕДАКЦИЯ МИТ: Начало этой серии статей автора:
”Белое Движение и Зарубежная Церковь: начала и концы” [1]
”Почему Белые проиграли Гражданскую войну” [2]
”Февраль 1917 -- требовалось исповедничество, которое опоздало потом” [3]
Продолжаем эту серию статей Антона Кузнецова, часть которых – три дискуссионных письма в адрес Д.Алферова (РИПЦ), ведущего своей “исторической” публицистикой пропаганду феврализма, который нивелирует современные задачи по возрождению Монархии в России.

+ + +
Я прочитал рукопись Вашей (обращение к Д.Алферову здесь и далее. -- Прим. МИТ) статьи «Русская Церковь в Белой борьбе» и хотел бы сделать несколько замечаний.

1) Очень странно смотрится фраза: «Соответственно, когда христианские государи заменили языческое идолослужение в войсках на христианское богослужение, последнее препятствие для прохождения христианином воинской службы было снято». В современной «российской» армии введение православного патриархийного богослужения отнюдь не невозможно. МП развивает очень бурную деятельность в этом направлении; всё это вполне может завершиться учреждением в армии полкового священства, пением ежевечерней молитвы «Отче наш…», присягой с целованием креста и Евангелия и т.д., но служба в такой армии, тем не менее, для христианина, конечно же, будет встречать весьма и весьма серьезные препятствия. Всё-таки армия - это инструмент, предназначенный для решения государственных задач силовыми средствами. Для христианина не всё равно, в чьих руках находится этот инструмент; какое государство и какие задачи решает с помощью этого инструмента. Вопрос о службе в армии -- частный случай вопроса об отношении к государственной власти. Тут дело не только в обрядах.

Кроме того, -- и это более важно -- главное препятствие для христианина к службе в армии в другом. Христос учил не кровопролитию и убийству, а любви. Война же – это дело убийства и кровопролития. Подготовка к войне, военное дело -- это есть именно подготовка к кровопролитию и убийству. Закрывать глаза на это противоречие невозможно. Оно остается, даже если мы воюем «За Веру, Царя и Отечество!». Едва ли нежелание убивать можно сводить к «обыкновенному малодушию и трусости», желанию «иметь душевный комфорт, радости и утешения и не иметь никаких проблем и неприятностей». Это противоречие возникает только в христианстве и разрешается тоже только в христианстве в понятии христолюбивого воинства. Вы об этом упоминаете только вскользь. Мне кажется, основной вопрос работы И. А. Ильина «О сопротивлении злу силою» не в том, нужно или не нужно ему (злу) сопротивляться силой, а в том, как удовлетворительно для христианской совести разрешить это противоречие. Это противоречие не разрешается требованием, как Вы пишете, «чтобы война велась по возможности наименее жестоко, с милосердием и великодушием к побежденным». Можно ли убивать из милосердия? Едва ли. Это близко к утверждению католической инквизиции о том, что сожжение еретика -- это акт милосердия по отношению к нему.

2) Говоря о Феврале и Октябре, необходимо помнить, что нашей национальной Катастрофой стал не Октябрь, а всё-таки Февраль. Октябрь -- это следствие Февраля, отчасти его логическое завершение и он просто не мыслим без Февраля и вне Февраля. Февраль и Октябрь связаны как причина и следствие; последний невозможен без первого. Февраль это общерусский грех, это -- всенародная и всесословная измена (отдельные представители не в счет) своему национально-государственному историческому призванию, отказ от своего предназначения в рамках Божьего замысла о человеческой истории. Февраль, конечно, не сводится к событиям февраля-марта 1917 года, а понятие измены -- к измене высших военных властей и общественности своему Государю. Февральскую измену надо понимать, прежде всего, как духовную. С этой точки зрения ясно, что не ошибочные поступки Государя как правителя и не его отречение развязали руки изменникам и определили их действия, а наоборот, измена привела и к тому и ко другому. Тот же ген. М.В. Алексеев внутренне, в сердце своем давно изменил своему Государю. И когда вел с 1916 г. крайне двусмысленные разговоры-переговоры с думскими деятелями (среди которых были и прямые изменники), и когда в кулуарных беседах, иногда перед подчиненными крайне непочтительно выражался о своем Государе, и когда без разбора повторял и распространял сплетни о Распутине (а они на 85-90% были ложными), и когда возбужденный этими сплетнями вызывающе оскорбительно держал себя с Государыней (его демонстративные неявки на высочайшие завтраки во время приезда Государыни в Ставку).В февральские дни давно созревшая измена ген. Алексеева (и не только его) просто обнаружилась и из скрытой стала открытой.

Здесь нет желания осудить Мих. Вас., но такова историческая правда. Не замечая её, мы приходим к искаженному пониманию Белого движения и причин его трагической неудачи. Неверно будто (далее цитата из статьи Д.Алферова. -- МИТ) «были ошибки самого Государя, назначавших явно непригодных лиц на ключевые посты -- при наличии людей верных и твердых. Всё-таки первыми и главными виновниками переворота являются премьер-министр Штюрмер, министр внутренних дел Пртопопов, командующий Петроградским военным округом Хабалов и Петроградский градоначальник Балк (а кем они были назначены?)». Вообще-то это излюбленный довод февралистов -- валить всё на штюрмера-протопопова-распутина. Но февралистов можно понять -- им нужно как-то оправдаться в своей измене. А нам зачем эти оправдания? К тому же трагедия Государя в том и состояла, что среди преданных Престолу, среди «верных и твердых» было очень мало одаренных людей; эти одаренные люди, «профессионалы своего дела» (как сейчас выражаются) вкупе с нашей общественностью составляли ряды оппозиции Государю и по духу были изменниками. Назначать на государственные посты тайных (и явных) изменников, хотя бы и «профессионалов», Государь, конечно же, не считал возможным и был прав.

Зачем Вы пишете, что «первыми и главными виновниками переворота» были Штюрмер, Протопопов, Хабалов, Балк (да и Государь, чего уж там)? Слабость власти, дилетанство, нерешительность, малодушие и … открытая измена, подготовка заговора, кровавый мятеж в Петрограде и безкровный мятеж в Ставке -- явления всё же разных порядков. Штюрмер был образованный чиновник, владевший несколькими европейскими языками. К должности премьера он был, конечно, подготовлен очень слабо, но он был безусловно предан Государю. Он стал жертвой клеветнической кампании, которая велась против него либерально-демократической общественностью с исключительной силой; ему приписывали, Бог знает что; обвиняли в немыслимых грехах, в измене; под напором этой клеветы он был в ноябре 1916 года отставлен, и к Февралю касательство имеет самое слабое. Его конец был трагическим. Сразу после Февраля 70-тилетнего Штюрмера, страдающего хронической болезнью почек, поместили в одиночку Трубецкого бастиона, где он медленного умирал от голода, холода, побоев охраны и глумления революционной черни. Он скончался 2 сентября 1917 г., и перед смертью революционные негодяи подвергали его особенно изощренному издевательству: пользуясь тем, что бывший премьер не может уже ни встать с койки, не пошевелиться, солдаты охраны поочередно подходили и мочились ему на лицо. Неужели этот человек «первый и главный» виновник Февраля? Неужели он виновнее Рузского, Гучкова, Милюкова, Алексеева?

Назначение Протопопова было, конечно, неудачным. Но оно было бы менее неудачным, если бы не лютая ненависть к Протопопову со стороны нашей «общественности», которая считала бывшего товарища Председателя Думы «изменником». Это открыто и повсеместно выражаемое презрение и более сильному человеку могло мешать нормально работать. Хабалов в февральские дни проявил нераспорядительность, но не более того. Назначить на место Хабалова боевого, решительного генерала Государь не мог, т.к. он жил интересами фронта и победы, для которых такие генералы были более нужны, и считал недостойным, недопустимым использовать ту же Гвардию в борьбе с внутренним врагом, а не со внешним. Балка вообще невозможно обвинить в Феврале. Это был очень опытный администратор, бывший варшавский Градоначальник, переведенный в Петроград за несколько месяцев до Февраля и не успевший из-за этого полностью ознакомиться со столичной обстановкой. В февральские дни он вел себя достойно (особенно при аресте; его, как человека в Петрограде нового, мало кто знал в лицо, он мог легко скрыться, но этого не сделал, а объявил, кто он такой), подчиненная Балку полиция явила образец исполнения долга до конца (в самом буквальном смысле), чего не скажешь о морском министре Григоровиче (тоже профессионал своего дела, его очень уважал адм. Колчак), который занял странный «нейтралитет», выпроводил Хабалова из Адмиралтейства и единственный из министров не подвергся аресту.

Думается также, что всё-таки нельзя подходить к оценке Государя и генералитета с равной меркой. Как потому, что кому больше дано, с того больше и спросится (а ответственность Государя огромная), так и потому, что у Государя положение было безвыходное (как оставаться Государем, когда тебя не желают?), а у генералов выход был простой: требовалось просто быть верными присяге, а не слать телеграмм с «настоятельными просьбами» (а то и с ультиматумами) об отречении.

3) Относительно вопроса о соотношении вины народа и ведущего слоя в Революции. Нельзя забывать, что Гражданская война (и в этом ей трагедия), являясь по смыслу, по сути вооруженной борьбой с антихристовыми силами, приняла форму братоубийственной войны, когда, например, русские крестьяне убивали казаков, а казаки -- русских крестьян. Воевать против соотечественников (не латышей и т.п.) -- противоестественно; инстинктивное желание народа уклониться от этого -- вполне понятно (дезертирство из всех армий было колоссальным).

Большинство народа действительно не поддержало белых, но оно им сочувствовало. Для того, чтобы это сочувствие перешло в активное содействие, необходимо было глубокое чувство государственности в широких слоях народа; то, что проф. Ильин называет «автономным правосознанием». Я думаю, что надеяться на массовое распространение такого «автономного правосознания» в народе -- полная утопия. Правосознание широких слоев народа неизбежно будет «гетерономным». «Автономное правосознание» требуется от ведущего слоя нации, по каковому признаку этот слой и выделяется из среды народа. Когда речь идет о спасении души, то спасение без личной ответственности, без «автономии» невозможно; спасение в порядке «гетерономиии» это не христианство, во всяком случае -- не православное.

Однако спасение государства возможно и на путях «гетерономии», при наличии сильного и достаточно многочисленного ведущего слоя, обладающего «автономным правосознанием». Этот ведущий слой несет основную ответственность за всё, что происходит со страной. Поэтому главную вину за революцию и крушение русской государственности несет наш ведущий слой, в том числе -- «гнилая интеллигенция», но отнюдь не народ. Вина последнего состоит в том, что он оказался удобособлазняем и духовно непросвещен (а кто сделал его таким?) Поэтому как неверно снимать с народа вину за революцию, так и неверно делать из него основного виновника.

Он не поддержал белых -- и это правда. Но он не поддержал и красных, а это гораздо важнее. Коммунистический террор и десятки миллионов уничтоженных -- это реальность советского тоталитаризма, о которой нельзя забывать. Этот террор не был бы нужен, если бы русский народ имел сочувствие к большевизму и коммунизму.

Россия, Москва

Ноябрь 2003 года

Эта статья опубликована на сайте МЕЧ и ТРОСТЬ
  http://archive.apologetika.eu/

URL этой статьи:
  http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=735

Ссылки в этой статье
  [1] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=728
  [2] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=731
  [3] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=734