В.Черкасов - Георгиевский: Книга “Русский храм на чужбине”. Глава 4. “Принцессы в Германии” (Коронация Государя Николая Второго) Статьи / Русская защита Послано Admin 26 Янв, 2006 г. - 10:55 ОБЩЕЕ ОГЛАВЛЕНИЕ КНИГИ [1] Продолжение. Начало: Предисловие. Глава 1. «Шкатулки» Третьего Рима» (Италия) [2] , а также Глава 2. «Николай - град» (Никола Угодник: житие, судьба мощей и храмов) [3] , а также Глава 3. “На чешских курортах” (Государь Петр Великий) [4] С Германией Россия исстари установила крепкие взаимоотношения. Немудрено, ведь с середины XVIII и в особенности в XIX веке возникли тесные династические связи между царственным родом Романовых и правящими династиями королевств, княжеств и герцогств Германии. Немецкие принцы женились на великих княжнах Романовых, а великие князья Романовы брали себе в жены немецких принцесс. Так что, при дворах в Германии были сооружены зачастую роскошные православные храмы, но доступ к ним имели лишь дипломаты. Германия занимала и первое место в русской заграничной торговле. Знаем мы эти связи и по школьным учебникам с хрестоматийным «немецким засильем» при царевом дворе, а немцы живо помнят русских, например, с тех пор, как к ним стало ездить российское общество «на воды». Германские земли Нассау, Вюртемберг, Гессен, Баден и другие изоби­луют минеральными источниками, горячими и холодными, газированными и простыми, которыми пользовались с древности. Русские приезжали сюда целыми семьями, здесь знакомились, крестили новорожденных, отпевали и хоронили умерших. Жизнь наших соотечественников тогда не могла обходиться без церкви. Поэтому здесь, как и везде за границей, где обосновывались православные, создавались комитеты по сбору средств на церковное строительство. За содействием, средствами не стеснялись обращаться к Императорскому двору и Святейшему Синоду. Поэтому тут, как и по всему миру, многие храмы построены по почину Государей или членов Дома Романовых, или при их денежном содействии. Прежде всего надо рассказать о храме во имя Святой Праведной Елисаветы в Висбадене, создание которого связано с печальной и красивой историей о принцессе из самого знаменитого здесь рода Романовых. В 1844 году племянница русского Императора Николая Первого, дочь великого князя Михаила Павловича великая княжна, принцесса — по-западному, Елизавета Михайловна вышла замуж за герцога Адольфа Нассауского, великого герцога Люксембургского и молодые торжественно въехали в главный город земли Гессен герцогства Нассауского Висбаден. А через год восемнадцатилетняя Елизавета умерла при родах. Чтобы воздвигнуть памятник любимой и их невыжившему ребенку, герцог сразу же решил построить православную церковь. Пожертвовал на это приданое покойной в миллион рублей, его поддержал средствами и Император Николай Первый. Адольф Нассауский отправил своего архитектора Филиппа Хофмана в Россию, чтобы он ознакомился со стилем русских храмов. В 1846 году скрупулезнейший Хофман неистово трудился карандашем в Петербурге и Москве. Он, например, зарисовал весь гигантский комплекс Кремля, не забыв ни одного окна, ни одной стрельницы. Но особенно пригляды­вался немец к храмам, воздвигавшимся в то время любимым архитектором Государя Николая Первого Константином Тоном. И больше всех поразил Хофмана начавший строиться Тоном в Москве с 1837 года храм Христа Спасителя. Со вдохновением от его великолепного «истинно русского» стиля Хофман еще в России набросал проект будущей церкви в Висбадене, который дома одобрил герцог. Замечательно было выбрано место для храма: через густой лес вы поднимаетесь на Нероберг — один из уступов Таунусских гор, окаймляющих Висбаден. Отсюда чудны панорамой гессенские равнины, Вогезские горы, тянущиеся к француз­ской границе. Ближе сверкает речная сабля Рейна меж вино­градных холмов и совсем рядом царит городская готика. Строили храм из белого песчаника, чтобы он почетче выделился на фоне темного леса, а для пущего контраста посадили позади церкви ели. Будто с изумрудного пьедестала далеко-далеко светит белый русский храм, в основании которого греческий крест. Молодой ваятель Эмиль Хопфгартен изготовил для него колоссальные медальоны с головами св. Елисаветы, св. Елены и Архангела Михаила — небесных покровителей умершей и ее родителей. Медальоны расположены на внешней стороне храма на фасадах ризалитов под арками. С четырех церковных сторон — колонны, арки, тройные окна, арабески. С запад­ной и южной — порталы и ряд ступеней у входов, с северной — небольшая ротонда. Пять символических золотых куполов во главе храма. Благоговейно-торжественно, кротко-радостно от такой гармонии. Вот как описал перенесение тела великой княгини Елизаветы в 1855 году из католического храма, где оно было десять лет, в русскую церковь поэт князь П. А. Вяземский: «В полночь на 14/26 мая совершена была православным священником лития перед выносом гроба блаженной памяти Великой Княгини; после чего он взял образ Спасителя, которым почившая была благословлена от своих высоких родителей, и вместе с тем открылась траурная процессия в новую православную церковь, где была приготовлена встреча со стороны прочего русского духовенства. Процессия сия проходила через многие улицы, наполненные народом, несмотря на позднюю пору, окна домов были открыты и изо всех выглядывали лица. Память Великой Княгини жива в столице, которую она так недолго украшала присутствием своим; но и в это недолгое время успела добродетелью своею и прозорливостью и деятельной благотворительностью оставить по себе незабвенные следы, которые русский с радостью и благодарностью встречает везде, где живет и где живет отрасль нашего Царского Дома. Картина была в высшей степени поразительная и трогательная. Благоуханная, тихая, теплая, ярко освещенная месяцем ночь таинственностью и торжественностью своею вполне соответствовала умилительному действию, которое совершалось на земле. С возвышения, на котором стоит церковь, видно было, как погребальная процессия при зажженных факелах медленно поднималась в гору и приближалась к месту своего назначения. Последний земной переход странницы, которая так недолго жила на земле, и которой по смерти ее суждено было десять лет ожидать пока заботливостью любви ее оплакивающей был устроен и освящен для ее останков приют, ее достойный. Звуки погребальной военной музыки заунывно раздавались в ночной тишине. Наконец, почившая странница дома! Церковь приняла ее в свое лоно и осенила кровом и крестом своим. Гроб поставлен посреди храма, ярко освещенного, и мраморные стены блещут, отражая многочисленные огни». Внутренность храма-памятника св. Елисаветы в Висбадене облицована белым мрамором. Нижние поверхности стен до высоты цоколя и пилястры позади больших колонн, как и орнамент, сделаны из каррарского мрамора. Хофман сам разрабатывал орнаментовку, неоднократно ездил в Каррару, чтобы проверять там труды мраморщиков. Прочие работы по мрамору делали в самом герцогстве Нассау, богатом этим материалом в Дице, Лимбурге, Фильмаре. Главный купол украшен фресками двоюродного брата скульптура . А. Хопфгартена — берлинского живописца Августа Хопфгартена, изображающими пророков, ангелов и евангелистов. Секрет особо прочной здесь штукатурки тот же, что применял для своих фресок в Берлинском музее Вильгельм фон Каульбах. Его специально купили для висбаденской церкви у берлинского каменщика Трюлофа за большие для того времени деньги в 250 талеров. Поэтому фрески сохранились поныне в своей первоначальной свежести. На царских вратах — образ Благовещения, над ним Тайная вечеря. Когда они открыты, видно на оконном стекле алтаря изображение воскресшего Спасителя. Выточенный из каррарского мрамора иконостас по православному обычаю богато украшен иконами, которые написал русский придворный художник Т. А. фон Нефф (1805–1878). Выпускник Дрезденской академии Нефф с 1826 года трудился в Петербурге. Живописные работы этого академика живописи, профессора, хранителя картинной галереи Эрмитажа находятся также в Зимнем дворце, Исаакиевском соборе, многих дворцах, жилых домах Петербурга и его окрестностей. Работы Неффа попали и на иконостас тогдашнего храма Христа Спасителя в Москве. Правда, печально знаменит этот мастер тем, что первым отошел от древне-освященного канона иконописи, создавал свои изображения святых в натуралистическом стиле с западными влияниями, которым Российская империя открылась в XIX веке. В Елисаветинской церкви в Висбадене свет обильно плещет из купола, из больших окон, поглощаясь лишь на северной стороне темно-малиновой бархатной занавесью. Здесь в нише над могилой великой герцогини, великой княгини Елизаветы Михайловны стоит мраморный саркофаг с высеченной наверху лежащей фигурой покойной и с двенадцатью фигурами апостолов в нижней части постамента. Его ваял скульптор Эмиль Хопфгартен, взяв за образец знаменитую гробницу королевы Луизы в Берлине, созданную Раухом. Однако, несмотря на довольно близкое подражание, строгие классические формы оригинала смягчены в духе того времени — эпохи романтического сентиментального натурализма. Такова символика этой истории о будто спящей царевне, что угадывал поэтически еще князь Петр Вяземский: «Великая княгиня представлена лежащею на одре. Сон ли это отдыхающей жизни? Бессмертное ли усилие странницы, уже совершившей свой путь земной? Трудно решить! Так много жизни и теплоты в этом неподвижном и холодном мраморе; такое ясное и уже бесплотное спокойствие в вы­ражении лица, во всем стане, в членах. Глядя на это над­гробное изображение, спрашиваешь: смерть, где твое жало? И здесь духовная жизнь победила смерть, то есть выразила красноречиво и убедительно, что смерть ничто иное, как одно из проявлений бессмертия! Довольно длинный ряд ступеней, спускающихся вниз, ведет отселе в склеп. Отворите дверь в него с цветными стеклами; как и при самом входе в храм — на вас не пахнет могильным тлением, вас не охватит могильный мир: воздух чрезвычайно сух и легок, и неугасимая лампада сияет над могилой царственной покойницы... Здесь так духовная мысль побеждает смерть — здесь скорее всего можно вспомнить о древних катакомбах, где у нетленных тел святых мучеников раздавались победные христианские песни... И не чувствуется особенного контраста, когда опять поднимаешься кверху и через полусумрачную ротонду вступаешь в полный света и богато украшенный храм». + + + В Бад-Хомбурге закладка русского православного храм в честь Всех Святых и в память священного коронования Их Императорских Величеств, Государя Императора Николая II и Его Августейшей Супруги, Государыни Императрицы Александры Феодоровны, урожденной принцессы Гессен-Дармштадтской, состоялось 4/16 октября 1896 года в присутствии Их Императорских Величеств, а также вдовствующей Германской Императрицы Виктории, Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, великого Герцога Гессен Дармштадтского и многих других высокопоставленных лиц. История символики этого храма такова. В апреле 1894 года в германском городе Кобурге была помолвка наследника Всероссийского престола Николая Александровича с немецкой принцессой Алисой Гессен-Дармштадтской. 20 ок­тября того года в Ливадии скончался его отец Государь Император Александр III, и Николай Александрович вступил на престол Российской империи. 21 октября присоеди­нилась к православию невеста нового Государя прин­цесса Алиса, после этого называвшаяся Александрой Фео­до­ровной. В ноябре Государь Император Николай II брако­сочетался с благоверной великой княжной Александрой Феодоровной. В ноябре 1895 года у них родилась первая дочь Ольга. Священное коронование и святое миропомазание, венчание на царство Николая Второго и Александры Федоровны, в память чего заложили русский храм в Бад-Хомбурге, прохо­дило в Москве в мае 1896 года. На Руси по традиции, восходящей к Византийской империи, существовал особый ритуал венчания на царство. Только после него царь становится Помазанником Божьим, хотя правителем — сразу после кончины предшествующего монарха. Способность управлять царством дается таинством миропомазания в коронации. Обычно эта церемония, великое национальное событие происходит через год-два после восшествия монарха на престол, потому что к нему долго готовятся, и бывали всегда торжества в нашей древней столице Москве. Вот и 1 января 1896 года Государь Николай Александрович выпустил о них манифест, распорядившись, дабы протокольно было так же, как в 1883 году при венчании на царство его батюшки тоже в мае. Программу коронования рассчитали на три недели и расписали по часам. С начала 1896 года взялись в Москве за ремонт и стройку в Успенском соборе, других зданиях Кремля. На главных городских площадях воздвигали триумфальные арки, на Лубянке, например, сооружали огромный павильон в виде шапки Мономаха. Над порталом Благовещенского собора натягивают балдахин из пурпурно-красного бархата. В день своего рождения 6 мая 1896 года Государь Николай Второй с супругой прибыли в Москву и остановились в путевом Петровском дворце при тогдашнем въезде в первопрестольную, ныне — около станции метро «Динамо». Торжественный въезд августейшей четы был 9 мая, на Николу Вешнего, в день памяти перенесения мощей свят. Николая в город Бари. Процессия растянулась на несколько километров между шпалерами элитных полков и толпами москвичей. Государь ехал на белом арабском скакуне, традиционно подкованным серебряными подковами. За ним верхом следовали члены семьи Романовых, чины двора, генералы свиты, флигель-адъютанты. Все это грандиознейше сверкало, переливалось, пестрило, блистало мундирами, плюмажами, камзолами, оружием, кафтанами, эполетами, аксельбантами, позументами... Дамы всех рангов передвигались в каретах. В первой, золоченой с упряжкой четырех пар белых лошадей, была вдовствующая Императрица Мария Федоровна; за ней в точно такой — Александра Федоровна. У Иверской часовни перед Красной площадью процессию встретили депутации земства и дворянства. В Иверской, Успенском и Архангельском соборах Кремля Государь и Государыня приложились к иконам и святым мощам. Потом они поднялись на Красное крыльцо и отвесили поясной поклон народу. Тысячи православных ответили ревом счастья и восхищения. И не переставая звонили и звонили колокола сотен московских храмов. (Продолжение на следующих стр. 2, 3) Церемония коронования состоялась 14 мая 1896 года. С раннего утра от ступеней Красного крыльца до паперти Успенского собора вытянулись рядами конногвардейцы. На особом возвышении расположились придворный оркестр и хор. Первой под балдахином по специально проложенному помосту в Успенский собор прошла Императрица Мария Федоровна. Затем этот путь коронующейся Императорской четы духовник Государя окропил святой водой. Запели трубы и ударили литавры перед Высочайшим шествием. Музыканты и хор начали торжественное произведение Чайковского «Фанфары». Первым с Красного крыльца в собор маршево зашагал взвод кавалергардов, за ними — пажи, длинная вереница представителей земств и городов... Войска взяли на караул: выносили Императорские регалии. Впереди два герольда и гренадер со знаменем, потом несли государственный меч, государственное знамя, печать, порфиру Императора и Императрицы, большую бриллиантовую цепь ордена св. апостола Андрея Первозванного, скипетр, державу и две короны Государя и Государыни. Под государственный гимн, колокольный звон и нескончае­мое «ура» шествовали под балдахином Государь Николай II и Александра Федоровна. На фоне герольдов, пажей, придворной знати в роскошных мундирах Николай Александрович скромно выглядел в полковничьей форме лейб-гвардии Преображенского полка с одним орденом Андрея Первозванного на Александровской ленте через плечо. На Александре Федоровне было надето придворное платье из серебряной парчи с жемчужными украшениями. Несколько тысяч роз, присланных с юга Франции, превратили кремлевскую площадь в клумбу. На паперти митрополит Московский Сергий во главе духовенства произнес напутствие: — Благочестивый Государь! Настоящее Твое шествие, соединенное с необыкновенным великолепием, имеет цель необычайной важности. Ты вступаешь в это древнее святилище, чтобы возложить на себя Царский венец и воспринять священное миропомазание. Твой прародительский венец принадлежит Тебе Единому, как Царю Единодержавному, но миропомазания сподобляются все православные христиане, и оно не повторяемо. Если же предложить Тебе воспринять новых впечатлений этого таинства, то сему причина та, что как нет выше, так нет и труднее на земле Царской власти, нет бремени тяжелее Царского служения. Через помазание видимое да подастся Тебе невидимая сила свыше действующая, к возвышению Твоих Царских доблестей озаряющая Твою самодержавную деятельность ко благу и счастью твоих верных поданных. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Палладий поднес Государю и Государыне приложиться крест, а владыка Киевский окропил их святой водой. Император­ская чета вошла в празднично украшенный храм под пение псалма «Милость и суд воспою Тебе, Господи». Здесь посередине на площадке, обтянутой малиновым плюшем, их ждали троны. Государь Николай Александрович выбрал для своего коронования выложенный алмазами и драгоценными камнями трон основоположника царско-Императорской династии Романовых Михаила Феодоровича, на котором тот венчался на царство в этом соборе в 1613 году. Для Александры Федоровны — слоновой кости трон супруги царя Иоанна III, урожденной принцессы Софии Палеолог Византийской. Государь с Государыней трижды поклонились перед царскими вратами и приложились к иконам. Они опустились на троны, рядом с которыми было тронное кресло вдовствующей Императрицы Марии Федоровны. Начиная трехчасовой обряд коронования, Государь Николай Второй громко и отчетливо прочитал Символ веры, осеняя себя крестным знамением. Далее хор пропел «Спаси, Господи, люди Твоя», было прочитано пророчество Исаии, послание св. апостола Павла. Митрополиты Санкт-Петербург­­ский и Московский взошли на тронное место и надели на Императора порфиру и бриллиантовую Андреевскую цепь. Митрополит Санкт-Петербургский Палладий благословил Государя, опустил ему на голову крестообразно руки и прочел особую молитву. Потом архиерей принял с бархатной подушки корону. В несколько килограммов весом, высокая, напоминающая епископскую мирту, она была с массивным бриллиантовым крестом, огромным рубином посередине и с 44‑мя крупными, массой мелких алмазов, 38‑ью розовыми жемчужинами. Митрополит передал корону Императору и царь стоя сам возложил себе венец на голову. Митрополит преподнес Государю скипетр и державу. Императрица Александра Федоровна опустилась на колени перед севшим на трон супругом. Император Николай II снял с себя корону, коснулся ею головы Государыни. Потом он увенчал супругу малой короной из одних бриллиантов и надел на нее порфиру, обнял и поцеловал. — Мно-огая ле-ета! — громово возгласил венчанным на царство Государю и Государыне протодиакон. Императрица Мария Федоровна с поздравлениями обняла сына и невестку, за ней стали подходить с приветствиями члены Императорской фамилии. Возвещая о короновании, на Москве-реке ударили пушки, взмыл звон Ивана Великого и всех церквей московских. Государь стоял на коленях и читал молитву, прося Бога вразумить его на управление Россией по воле и заповедям Господним. Поднялся Император — все присутствующие в соборе опустились на колени. Митрополит Палладий от всего народа прочитал Молитву за царя. «Тебе, Бога, хвалим» запел хор гимн Господу. В последующем чине Божественной литургии митрополит совершил миропомазание Государя крестообразно по лбу, глазам, ноздрям, ушам, груди и рукам со словами: — Печать дара Духа Святаго. Государыне был помазан только лоб. Вновь ударили пушки и зазвонили колокола. Для принятия таинства причастия Император Николай Второй был введен в алтарь, принял святое Причастие у Престола Господня. Нововенчанные Император с Императрицей вы­ходили из Успенского собо­ра под гром пушек, колокольный трезвон, всеобщее ликование. Под плавно по­качивающимся балдахином, блистая бриллиантами в своей короне, Александра Федоровна прошествовала за Государем в короне, держащим скипетр, державу в руках, на поклонение в Архангельский и Благовещенский соборы... По всей России в этот день гудели колокола, именинником молился русский народ, благословляя молодого царя. Государь потом отметил в дневнике: «Все, что произошло в Успенском соборе, хотя и кажется настоящим сном, но не забывается во всю жизнь». Государыня написала сестре Виктории: «Служба меня совсем не утомила, скорее вдохновила сознанием того, что я вступаю в мистический брак с Россией. Теперь я действительно царица». Великий герцог Гессенский и Прирейнский Эрнст Людвиг оставил такие воспоминания: «После коронации миропомазанные Величества все в серебре и золоте, украшенные сверкающими бриллиантами, в венцах поднимаются на высокую террасу дворца над спуском к Москва-реке, где сооружен помост. Там пара стоит совершенно одна на ярком солнце. Дух захватывает, когда миллионы людей опускаются на землю на обрывающемся до самой реки склоне и далее, на другом берегу, и к этим двум одиноким, стоящим на солнце, ослепительно сверкающим людям как гигантский вал взлетает бесконечное «Ура!». И при каждом их поклоне люди вновь опускались на колени. Мне это было хорошо видно, поскольку, хотя появляться на террасе запрещено, я подполз к ним на коленях и смог незаметно, под покровом коронационной мантии, созерцать величайшее зрелище в своей жизни». Для обеденного застолья царственной четы из хранилища доставили старинные столовые приборы, чаши, кубки, братины. Столы накрыли у Грановитой палаты, выходящей на соборную площадь Кремля. Под золоченым балдахином венценосцы с высокими гостями обедали черепаховым супом, пирогами, селедкой в раковом сосусе, говяжьим филе с овощами, закусками из рябчиков и гусиной печенки, индеек и цыплят, другой всякой всячины, бланк меню которой был памятно изукрашен художником Васнецовым. Хор и оркестр Императорских театров исполняли торжественную кантату композитора Глазунова. Со времени прибытия их величеств на коронацию пять тысяч московских бедняков ежедневно бесплатно кормили в трапезных столичных монастырей. А в этот день для пятидесяти тысяч неимущих из Москвы, Петербурга, Киева, Варшавы и других имперских городов за счет Государя накрыли особые обеды. В девять вечера венценосцы вышли на балкон кремлевского дворца. Александре Федоровне поднесли букет живых цветов. Только она его взяла — он вспыхнул скрытыми в нем электролампочками! И в тот же миг иллюминация воспламенила Кремль: пылали в газовых плошках зубцы стен, разноцветно сияли башни и особенно — несущаяся ввысь Ивановская колокольня... Изумрудно сверкала кровля Спасской башни, все ее архитектурные изыски обрамляли белые и красные огни, будто бриллиантами и алмазами... У Москва-реки бил цветами радуги фонтан. Вслед весь город загорелся иллюминацией! Деревья парков и садов были в разноцветном освещении, там волшебно царили причудливые арки и мосты. И над чудо-пожаром московских кварталов ослепительно парил храм Христа Спасителя. М. В. Нестеров потом это описывал «сказкой, сном наяву». Москвичи как зачарованные бродили по самоцветно блистающей столице. Все сверкало и переливалось алмазами, рубинами в раме тихой майской ночи. То и дело у людей конца XIX века от удивления захватывало дыхание: например, по кущам Александровского сада висели огненные цветы и плоды... Несчастье случилось на тринадцатый день коронационных праздников 18 мая 1896 года за Тверской заставой на Ходынском поле — месте народных гуляний и смотров войск. Ныне это поле, раскинувшееся до Хорошевских улиц, отделяет от района станции метро «Аэропорт» Ленинградский проспект. Решили традиционно раздавать бесплатные царские гостницы, как и в коронацию Александра III, на восточной части Ходынки в один квадратный километр. В Александровские торжества там раскинули сотню раздаточных палаток, спокойно обслуживших около двухсот тысяч людей. Теперь выстроили 150 будок, буфетов для разлива вина, пива и 10 павильонов, среди которых выше всех поднимался особый Императорский. Были устроены ипподром для джигитовки, две арены с трапециями для цирковых представлений, сколотили эстрады для артистических выступлений. В одной из театральных построек должны были разместиться дрессированные животные знаменитого Дурова. В пакете с набором царских гостинцев находились памятная коронационная кружка: эмалированная, с позолотой, с русским гербом и вензелями их величеств, — а также большой пряник, кусок колбасы и сайка. Еще 17 мая вечером на Ходынку прибыло не менее полумиллиона человек, среди них много женщин и детей, поверивших слухам, что будут давать и деньги. До полуночи они посиживали у костров, запевали, плясали и выпивали. Потом стали поговаривать будто распорядители уже начали раздавать «своим» и на всех не хватит. Толпы взволновались и пошли на палатки, которые обступили плотными кольцами. На рассвете ходынцы окончательно возбудились. Они смели две сотни полицейских, пытавшихся навести порядок, и начали безудержно давиться. Задние ряды напирали на передние, те падали. Раздатчики гостинцев, чтобы успокоить народ, начали выбрасывать пакеты с подарками в людское море. Один из них потом на следствии рассказывал: — Я выглянул из будки и увидел, что в том месте, где ждала публика раздачи, лежат люди на земле один на другом, и по ним идет народ к буфетам. Люди эти лежали как-то странно, точно их целым рядом повалило. Часто тело одного покрывало часть тела другого — рядышком. Видел я такой ряд мертвых людей на протяжении 15 аршин. Лежали они головами к будке, а ногами к шоссе. К семи часам утра 18 мая 1282 человека погибло в давке и несколько сот было ранено. Прибыли полицейские подкрепления, рассеявшие оравы. Государь Николай получил доклад о происшедшем в девять тридцать утра. Он был потрясен, но в полдень вместе с Императрицей поехал на Ходынку. Навстречу царственной чете двигались подводы с рогожами, под которыми лежали трупы. Государь вышел из кареты, подошел к ним, расспрашивал возчиков... А на Ходынском поле уже гуляли во всю ивановскую: реяли флаги, уцелевшая толпа как ни чем ни бывало при виде царя радостно ревела «Ура!», оркестры беспрерывно наигрывали гимны. Венценосцы вскоре отбыли отсюда в Петровский дворец на встречу с депутациями. На следующий день Император и Императрица плакали во дворцовой церкви на заупокойной литургии и литии по погибшим на Ходынском поле. Потом и в следующие дни они ездили по больницам, беседуя с пострадавшими. Многие из них просили царя простить, что испортили «такой праздник». Похоронили жертв Ходынки за государственный счет, для осиротевших детей учредили приют. Каждой семье погибших Государь выделил из личных средств по тысяче рублей. + + + В русском храме Всех Святых Бад-Хомбурга до сих пор хранится гарнитур из маленькой кирки, лопатки и пера с белыми ручками и никелированными металлическими частями, употребленный Государем Императором Николаем Вторым при закладке этой церкви в 1896 году, как памятной и о счастливом, и о горьком его короновании. Бад-хомбургские целебные источники издавна популярны по всему миру, а число приезжавших сюда русских в иные курортные сезоны достигало свыше полутора тысячи из об­щего количества пятнадцати тысяч иностранцев, предпочитавших для поправки здоровья именно здешние воды. Из выдающихся людей России эти места посещали И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, графы Витте, Киселевы. Православную церковь начали строить тут русские старожилы А. И. Проворов, В. А. Ратьков-Рожнов, А. Г. Елисеев, Н. Н. Брусницын, А. Н. Богданов. Создавался храм по проекту академика архитектуры Л. Н. Бенуа (1856–1928), брата художника и искусствоведа А. Н. Бенуа, а младшая дочь архитектора Надежда является матерью известного английского актера Питера Устинова. Действительный член Академии художеств, профессор, руководитель архитектурной мастерской Л. Н. Бенуа в Императорской России участвовал в конкурсе на проект «Храма на крови», перестроил здание Певческой капеллы в Петербурге, построил там ипподром, возводил жилые дома, в имении Нечаева-Мальцева воздвиг церковный храм. Кроме русских церквей в Германии (1897–1899), по его проекту был построен в 1900‑е годы православный собор в Варшаве. В Бад-Хомбурге непосредственно руководил церковной стройкой местный архитектор, королевский строительный советник Якоби. Она длилась почти три года на безвозмездно отведенной городским управлением земле в парке, расположенном в десяти минутах хода от вокзала. Освящен был храм во имя Всех Святых 22 сентября 1899 года в присутствии вдовствующей Германской Императрицы Виктории, русских попечителей, городского головы Тетенборна и многочисленных гостей. Он был приписан к Берлинской посольской церкви, настоятелем какой являлся широко тогда известный переводами православных богослужебных книг на немецкий язык протоиерей Алексей Мальцев. Обслуживать бад-хомбургскую церковь стал иеромонах Амвросий фон Тидэбэль. Он являлся сыном героя Севастопольской обороны Сигизмунда фон Тидэбэля, адъю­танта графа Тотлебена, и был полковником гвардии, принявшим православие и монашество. Главного храмосозидателя А. И. Проворова управление Бад-Хомбурга избрало своим почетным гражданином и даже назвало его именем одну из городских улиц: «Проворофштрассе», как уже было с другим нашим знаменитым здесь соотечественником графом Киселевым, увековеченным «Киселефштрассе». По завещанию А. И. Проворова из оставленной им после смерти в 1902 году денежной суммы выделялась плата церковному служителю, храм ремонтировался. Для его поддержания, отправления богослужений здесь было устроено церковное попечительство. Эта каменная церковь с золочеными куполом и крестом была снабжена богатой утварью, прекрасными иконами. В 1910 году Государь Николай Второй, будучи в Бад-Хомбурге с дочерьми, великими княжнами Ольгой и Татьяной, присутствовал в ней на богослужении 5 и 26 сентября, о чем можно прочитать на мраморной доске внутри здания, помещенной справа под иконой преподобного Серафима Саров­ского Чудотворца. В 1914 году священником этого храма был будущий митрополит РПЦЗ Берлинский и Германский Серафим. После начала Первой мировой войны русская церковь в Бад-Хомбурге была закрыта, вся ценная утварь исчезла, позолоту с купола и креста местные власти сняли, а иконо­стас резного дуба с иконами дивной живописи отсюда попал в город­ской музей. Долгие десятилетия храм Всех Святых был на немецкой земле забыт. Лишь после Второй мировой войны в 1945 году благодаря протоиерею Леониду Касперскому он возродился. Церковь была отчищена, иконостас из музея водружен на прежнее место, начались регулярные богослужения. 29 сентября 1949 года состоялось великое торжество — празднование полувекового юбилея существования бад-хомбургского храма Всех Святых. Торжественные богослужения возглавил митрополит Серафим с архимандритом Филофеем и многочисленным духовенством РПЦЗ при огромной стечении православных Русского Зарубежья. Тогда благодаря здешнему настоятелю протоиерею Евгению Селецкому храм был приведен в полный порядок при помощи немецких властей. Ныне настоятелем церкви Всех Святых РПЦЗ в Бад-Хомбурге является отец Димитрий, граф Игнатьев. Архитектура храма во многом родственна русской церкви в Дармштадте, потому что и ту проектировал Л. Н. Бенуа, потому что и та крепко связана с памятью о наших Царственных Мучениках. + + + Русский православный храм во имя Святой Равноапостольной Марии Магдалины в Дармштадте построен по почину и на средства Государя Императора Николая Второго. Дело в том, что этот город являлся столицей великого герцогства Гессен-Дармштадтского и родина августейшей супруги Государя Александры Федоровны, урожденной принцессы Алисы Гессен-Дармштадтской. Кроме того, Дармштадт дал России супругу Государя Императора Александра Второго Марию Александровну, урожденную принцессу Марию Гессен-Дармштадтскую, и супругу великого князя Сергея Александровича Елизавету Феодоровну, урожденную принцессу Елизавету Гессен-Дармштадтскую, святую мученицу Российскую. Родилась будущая супруга Государя Николая II российская Императрица Александра Феодоровна в Дармштадте 6 июня 1872 года в семье великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и дочери царствующей английской королевы Виктории великой герцогини Алисы. Девочку назвали Алисой в честь матери, но вскоре переделали это имя в «Аликс». У нее было два старших брата, три старших сестры и одна младшая. Стараниями англичанки-герцогини дворцовая дармштадтская жизнь развивалась по образцу английского двора, начиная с длинной вереницы в залах фамильных портретов королевской английской династии и кончая овсянкой на завтрак, вареным мясом с картошкой на обед и «бесконечным рядом рисовых пудингов и печеных яблок». Религиозная великая герцогиня Алиса была вдохновительницей и учредительницей в стране больниц, благотворительных организаций, отделений Красного Креста, женских союзов. Она с раннего возраста брала своих детей для помощи больным в дармштадтские больницы и приюты. Аликс, не устававшая носить цветы по больницам, походила своей красотой на ее сестру Елизавету: сероглазая с черными ресницами, рыжеватыми волосами. Эту «милую, веселую маленькую девочку, всегда смеющуюся, с ямочкой на щеке» в семье еще называли «солнышком», как она и будет подписывать свои письма потом супругу Государю Николаю Александровичу. Беда, что ее 35‑летняя мать умерла, когда Аликс было всего шесть лет. Сначала у девочки была гувернантка, потом ее воспитанием занималась лично знавшая Гете Анна Текстон, позже — высокообразованная и культурная англичанка Маргарет Джексон. С 1880 года у восьмилетней Аликс начались школьные занятия. Ярчайшим событием в герцогской семье в 1884 году стало замужество принцессы Елизаветы с братом русского Импе­ратора Александра Третьего великим князем Сергеем Александровичем. Вместе с родными 12‑летняя Аликс сопровождала Елизавету на свадьбу в Петербург. Юную Аликс поразила необъятность России, нескончаемо проплывавшей мимо окон их поезда. На каждой станции немецких гостей при­ветствовали местные жители. Перед свадьбой родственников невесты разместили в Петергофском дворце. Здесь Аликс и наследник Российского престола цесаревич Николай впервые увидели друг друга, сразу между ними словно родилось что-то неведомое. В церкви на венчании Елизаветы и великого князя Сергея 16‑летний Николай и Аликс не отрывали друг от друга глаз, потом Николай осмелился подарить принцессе брошь. Она несколько дней раздумывала и наконец вернула цесаревичу его подарок, застеснявшись. Принцессу нередко подводила неуверенность в себе, поэтому, например, превосходно игравшая на фортепьяно Аликс так жалко выглядела, когда ее бабушка королева Виктория заставляла внучку играть перед гостями в Виндзоре. Лицо Аликс покрывалось пятнами, пальцы начинали «прилипать» к клавишам. В 15 лет по своей усидчивости и хорошей памяти Аликс отменно знала историю, литературу, географию, искусствоведение, естественные науки и математику. Основным языком для этой германской принцессы был английский, на котором она, например, как «легкое чтение» осваивала «Потерянный рай» Мильтона, и, конечно, отлично владела немецким; на французском же говорила с акцентом. Аликс стала блестящей пианисткой, чему ее учил директор Дармштадтской оперы, и больше всего любила музыку Вагнера. Она прекрасно вышивала, с тонким вкусом подбирая для этого рисунки и цвета. Друзья герцогского дома сочувственно качали головами: такой умнице и красавице от застенчивости бы избавиться... В 1888 году вслед за старшими сестрами Аликс Викторией (бракосочетание с принцем Луи Баттенбергским) и Елизаветой вышла замуж третья дочь великого герцога Людвига Ирена — за своего кузена принца Генриха Прусского. На этой свадьбе во дворце невдалеке от Берлина многие гости с восхищением разглядывали высокую, стройную 16‑летнюю Аликс и отмечали печаль в выражении ее прекрасных глаз и губ. Четвертая герцогская дочь Аликс стала похожа на прежнее «солнышко» через несколько месяцев, когда вместе с братом Эрнестом и отцом приехала погостить у сестры Елизаветы в Петербурге. Они остановились на Невском проспекте в доме принцессы Елизаветы, прозванной в Дарм­штадте Эллой, а теперь — великой княгини Елизаветы Федоровны. Сюда к «тете Элле», «тетеньке» без церемоний часто заезжал цесаревич Николай. Елизавета Федоровна являлась веселой, остроумной хозяйкой дома, в котором царили приемы и балы. Была раскидистая русская зима 1889 года, Аликс как могла преодолевала стеснительность и не отставала в развлечениях петербургской великосветской молодежи: ходила на каток, каталась на санках с горки. Цесаревич очень увлекся ею, и принцесса его полюбила, хотя ни за что не призналась бы в этом тогда и самой себе. Но лишь с Николаем Романовым она была естественна, могла свободно разговаривать и смеяться. Вернувшись домой, Аликс поняла, что только за русского царевича выйдет замуж. Они стали писать друг другу нежные письма. В Дармштадте после замужества троих старших дочерей великого герцога Аликс стала первой дамой. Как хозяйка дома она восседала рядом с Людвигом IV в официальных застольях, сопровождала отца в многочисленных поездках по стране, ревностно посещала школы и госпитали. Под диктатом придворного этикета Аликс почти всегда выглядела очень серьезной, страдая за свою скованность. В 1890 году принцессе снова удалось расслабиться, опять поехав с братом Эрнестом и отцом в Россию. На этот раз они остановились в Ильинском — подмосковном имении Елизаветы Федоровны и Сергея Александровича. Весьма жаль девушке было, что не увидела цесаревича, путешествовавшего тогда за границей. О том, что они превосходная пара, уже поговаривали в России и Германии. Весной 1891 года великий герцог Гессен-Дармштадтский был потрясен поступком его дочки Эллы в России. Она перешла в православие, хотя для нее как супруги русского великого князя это и не было необходимостью! Выяснилось, что бывшая принцесса, став русской великой княгиней, лелеяла мечту быть православной. Елизавета Федоровна долго опасалась огорчить своих родственников-протестантов, но окончательно решилась после того, как в 1888 году вместе с мужем побывала на Святой Земле на освящении храма во имя Святой Марии Магдалины в Гефсимании. Елизавета Федоровна написала обо всем отцу в Дармштадт, добавив, что и Аликс придется стать православной, если она выйдет замуж за наследника русского престола. Герцог Людвиг необычайно разволновался, переживая сразу за двоих дочерей, и писал старшей в Россию: «Дорогая Элла, Твое сообщение принесло мне большую боль, так как я не понимаю необходимости этого шага... Я должен винить себя, что не предвидел этого раньше... Ты знаешь, что я против строгости и фанатизма, и сознаю, что каждый может быть религиозным в своей вере. Но я так страдал несколько ночей... когда ты сообщила и о возможном обращении Аликс... Ты не можешь себе представить, как я себя чувствовал... Я знаю, что угова­ривание и споры не изменят твоего мнения... Обдумай это серьезно!.. Боже мой! Что здесь можно сказать!.. Это мучает меня так сильно». Аликс не виделась с Николаем Александровичем после 1889 года, но у них продолжалась оживленная переписка. Они признались в глубоком взаимном чувстве, мечтали о дне, когда соединятся навеки. Однако королева Виктория тоже мечтала сделать эту свою внучку королевой английской. Она стала сватать Аликс за своего внука принца Альберта Кларенского. Дармштадтская принцесса терпеть его не могла за безбожие, неказистую внешность. Альберт и сравниться не мог с умнейшим, изящным, духовным, чувствительным русским цесаревичем! Когда королева Виктория предложила ей замужество с принцем, Аликс категорически это отвергла. Она выпалила огорченной бабушке, что их брак не принесет счастья ни ей, ни Альберту. И пришлось королеве отступить. В 1892 году великий герцог Людвиг IV скончался. Аликс совсем осиротела, внезапно растеряв былую выдержку и мужество. Она продолжала исполнять роль хозяйки дармштадтского дворца, но все валилось у нее из рук, Аликс заболела. Ее брат, ставший великим герцогом Гессенским и Прирейнским Эрнстом Людвигом, который будущее венчание на русское царство своей сестры станет наблюдать «под покровом коронационной мантии», повез девушку для поправки здоровья в Италию. Там была масса солнца и великосветских молодых людей со всей Европы, но принцесса думала только о царевиче. Все эти годы мечтал повести под венец Аликс и Николай Романов, но и его родители, как бабушка Аликс Гессенской, хотели бракосочетать сына с другим человеком. Государь Александр Третий с супругой Марией Федоровной противились союзу наследника с принцессой из Дармштадта, потому что знали о неизлечимой аристократической болезни несворачиваемости «голубой» крови — гемофилии, преследующей ее род Кобургского дома. Это «проклятие Кобургов» существовало с XVIII века, болезнь перешла в английскую королевскую фамилию через мать королевы Виктории — принцессу Саксен-Кобургскую. Причем, заболевали гемофилией мальчики, а переходила она по женской линии. От этого умер сын королевы Виктории Леопольд, а королевские дочери Беатриса, Виктория и мать Аликс Алиса должны были передать болезнь своим детям. То есть, возможная невеста цесаревича Николая Аликс была обречена на то, что родившиеся от нее мальчики «приговорены» к гемофилии, от которой не выздоравливают. Так и станется с их будущим сыном, со следующим наследником русского престола Алексеем. Но станется и то, что лишь в России будет дан юному цесаревичу человек, способный унимать «несворачиваемые» приступы гемофилии, — Григорий Распутин... Вот поэтому Государь Александр Третий и Государыня бесперебойно подыскивали сыну Ники другую невесту. Попытались сосватать дочь претендента на французский престол из Бурбонов Елену, чтобы закрепить союз с Францией. Но на счастье царевича, воображавшего на все случаи своей жизни лишь Аликс Гессен-Дармштадтскую, Елена отказалась изменить католицизму и перейти в православие. Тогда русский царь постарался получить для сына руку принцессы Маргариты Прусской. Цесаревич наотрез отказался на ней жениться, заявив родителям, что лучше пойдет в монастырь. И тут ему снова повезло: Маргарита, как и Елена до этого, не захотела изменить своей протестантской вере. Оставалась принцесса Гессенская, но Государь Александр стал настаивать, что Аликс, как и другие принцессы, не согласится переменить свою веру. Николай просил отпустить его в Дармштадт на переговоры с нею, отец не соглашался на это до 1894 года, пока не заболел. Император в свои 49 лет продолжал выглядеть крепышом, но, очевидно, начали сказываться последствия его поступка в 1888 году при крушении царского поезда под Харьковом. Тогда силач Государь держал на плечах крышу вагона, пока его семья выбиралась из-под обломков. Случай попросить руки Аликс представился Николаю Александровичу при женитьбе ее брата великого герцога Эрнеста Людвига на принцессе Виктории Мелите. Бракосочетание было в Кобурге, где Аликс встретилась с российским цесаревичем впервые после 1889 года. Он сделал ей предложение. Но случилось то, что предполагал отец, о преодолении чего Николай Александрович молился последние пять лет их разлуки: Аликс не хотела переходить в православие. На пламенные уговоры Николая Романова принцесса плакала и повторяла, что не в состоянии отказаться от своей религии. Королева Виктория, видя, что внучка может остаться совсем не у дел, стала тоже безуспешно ее убеждать принять русскую веру. Лишь у Эллы, великой княгини Елизаветы Федоровны, начало это получаться. Она, старше Аликс на восемь лет, после смерти их матери вместе с сестрой Викторией пы­талась заменить младшей умершую. Елизавета Федоровна очень хотела быть вместе с Аликс в России. Великая княгиня хорошо знала цесаревича Ники, любила его и была уве­рена: этот брак будет счастлив. Елизавета Федоровна убедила сестру. На следующий день после предложения наследника русского престола Аликс дала согласие вступить с ним в брак. 8 апреля 1894 года было официально объявлено об их помолвке и посыпались на обрученных поздравления. Потом невеста Алиса Гессен-Дармштадтская поехала в Лондон, где ее уже ждал посланный Государем Александром III русский священник, который должен был наставить принцессу в православном вероучении и подготовить девушку к его принятию. В октябре 1894 года Аликс срочно вызвали в Россию: Государь Александр Третий тяжело заболел. В Ливадии, где царь лечился, собралась вся романовская семья, готовились к самому худшему. Несмотря на скверное самочувствие, Александр Александрович поднялся с постели и надел мундир, чтобы встретить невесту сына. Государь Император Александр III скончался 20 октября 1894 года. В тот же день принял престол Николай Александрович, а на следующий день 21 октября его невеста принцесса Гессен-Дармштадтская Алиса присоединилась к православию и стала называться Александрой Феодоровной. 14 ноября 1894 года состоялось бракосочетание Государя Императора Николая II с Александрой Феодоровной, после которого она написала в дневник мужу: «Никогда бы не поверила, что может быть такая полнота счастья в этом мире — такое чувство единения двух смертных существ. Мы не разлучимся более. Наконец-то мы вместе, и наши жизни связаны до конца, а когда эта жизнь кончится, то в другом мире мы встретимся снова, и уже не разлучимся вовеки». В Дармштадте русская церковь Святой Равноапостольной Марии Магдалины царит над этим городом с верхушки горы Матхильдхойе. Здесь же с 1901–1908 годов великий герцог устроил колонию художников, и высокая башня в стиле арт-деко, которая стоит и поныне, наверное, не просто так названа Башней молодоженов; хотелось бы добавить — «царственных молодоженов». В 1897 году здесь инициатором закладки краеугольного камня православного храма св. Марии Магдалины был Государь Император Николай Второй. На этой торжественной церемонии Государь и Александра Федоровна были «неразлучны» уже три года. Император захотел, чтобы храм стоял на русской земле. И тогда товарными вагонами повезли в Дармштадт земельку, взятую с разных концов Руси. Насыпали ею на немецкой горе добавочный холм, и стали на нем возводить церковь. Такой опыт уже был в германских пенатах с одноименным храмом — св. равноапостольной Марии Магдалины в Веймаре, строившимся в 1860–1862 годах. Там по православному обряду завещала похоронить себя дочь Императора Павла Первого Мария Павловна, прожившая в Веймаре замужем за герцогом Карлом Фридрихом 55 лет. Тогда за неимением еще железной дороги землю из России доставили в Веймар на шестидесяти огромных подводах. Дармштадскую церковь Марии Магдалины возводили по проекту академика Л. Н. Бенуа, трудившегося до этого над русским храмом в Бад-Хомбурге. Его новая работа в Дармштадте была так удачна, что Бенуа удостоился в России звания придворного архитектора. Храм освящали 26 сентября 1899 года в память августейшей бабки царя — Императрицы Марии Александровны в присутствии Государя Николая Александровича и Государыни Александры Федоровны. Внешнюю и внутреннюю отделку церкви закончили в 1903 году, когда здесь снова побывали их величества Император и Императрица Российские; а также царственная чета посещала дармштадтский православный храм в 1910 году. Для украшения храма были привлечены художники В. М. Васнецов и Т. А. фон Нефф. Васнецовское мозаичное изображение св. Марии Магдалины во весь рост помещено на фронтоне, а над входом в церковь — изображение св. Ольги его же работы, исполненной в Петербурге на пластинах. Купола храма и кресты на них позолочены. Мрамор для внутреннего украшения храма привезли с Кавказа. Над алтарем в нише — изображение Богородицы с Иисусом Христом на руках, это копия мозаики храма св. Владимира в Киеве. Петербургские художники Перминов и Кузик сделали тут фрески по эскизам Васнецова. Великая княгиня Мария Александровна, герцогиня Саксен-Кобург-Готская подарила церкви резной из дуба иконостас с иконами работы Неффа, дубовую резную плащаницу, бронзовое золоченое паникадило и две серебряные кованые хоругви. Богатую утварь преподнесли храму Государь Николай Второй и Государыня Александра Федоровна. Самой драгоценной иконой здесь считается образ Казанской Богоматери. Сестра Аликс Гессен-Дармштадтской, ставшей Александрой Федоровной, Элла Гессен-Дармштадтская, ставшая Елизаветой Федоровной, подарила эту икону монаху Серафиму. После убиения ее большевиками в Алапаевске инок Серафим сумел переправить гроб с останками святой мученицы Российской великой княгини Елизаветы Федоровны в Шанхай, а оттуда — на Святую Землю в русский храм во имя св. Марии Магдалины, что высится в Гефсиманском саду. В Гефсимании монах Серафим всю свою оставшуюся жизнь ухаживал за саркофагом святой Елизаветы Федоровны, когда незадолго до его смерти в 1959 году вручил дареную мученицей ему икону Казанской Богоматери шведской королеве Луизе. Королева передала образ принцу Людовику Гессенскому, который наконец и водворил икону «от святой Елизаветы» в храм Марии Магдалины в Дармштадте, где Елизавета-Элла родилась. О печальной и прекрасной судьбе этой немецкой принцессы и русской великой княгини вы получше узнаете в одном из следующих очерков о наших храмах на Святой Земле. (Продолжение книги следует) Эта статья опубликована на сайте МЕЧ и ТРОСТЬ   http://archive.apologetika.eu/ URL этой статьи:   http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=294 Ссылки в этой статье   [1] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=339   [2] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=279   [3] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=282&mode=thread&order=0&thold=0   [4] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=290&mode=thread&order=0&thold=0