В.Черкасов – Георгиевский. Очерк “Русские ”дворяне шпаги” в гвардейской элите”. Часть I.
Послано: Admin 20 Сен, 2006 г. - 14:52
Царский путь
|
Россия, Москва. Внучатный племянник Главнокомандующего Русской Армией генерала барона П.Н.Врангеля – барон Сергей Львович Врангель (первый слева), его сестра, внучатная племянница П.Н.Врангеля – Наталья Львовна Бецкая (урожденная баронесса Врангель), живущие в Канаде, и писатель В.Г.Черкасов-Георгиевский.
Российское дворянство сделалось привилегированным сословием по преимуществу. По мысли Государыни Екатерины Второй, в сословной монархии оно должно было получить значение той посредствующей власти, которая, по Монтескье, присуща монархическому правлению в отличие от деспотии. Эта идея выражена в «Наказе» Императрицы, где отмечено, что дворянское звание «есть особое нарицание в чести, отличающее простых людей от тех, кои оным украшены».
Был возбужден вопрос о прекращении доступа в это сословие через чины, потому что «уподляются дворянские роды и затмеваются их преимущества». В 1785 году Екатерина Великая издала Грамоту «на права, вольности и преимущества благородному российскому дворянству», определяющую его звание как «следствие, истекающее от качества и добродетели начальствовавших в древности мужей, отличивших себя заслугами, чем, обращая самую службу в достоинство, приобрели потомству своему нарицание благородное».
Как справедливо отмечает ряд исследователей, дворянин явился человеком с «характером», личностью с новым типом «естества» или же с новым сознанием. Другой вопрос, что, как писал уже в 1912 году один из апологетов дворянства, и таких лучших русских людей подмял безобидный лишь на вид «могильщик», предшествующий «гегемону»-пролетариату:
«Интеллигенцию» (т. е. новый правящий класс, заменивший дворянство) почему-то называют мечтательной, идеалистической. Стремления интеллигенции ко всякого рода конституциям объясняют именно этим якобы «идеализмом». Но на самом деле эти стремления свидетельствуют не об идеализме, а о величайшем классовом эгоизме, о желании захватить власть над народом. Вражда к царской власти вытекает из того же источника. Хотят или подчинить царскую власть своим целям (конституционная монархия), или совсем ее упразднить (республика)».
Все, что потом бесповоротно вделали в грязь, было осью судьбы дворянина. Но еще во второй половине XIX века российский дворянский публицист проникновенно писал:
«Никогда не следует забывать, что не только деды, но и отцы и дяди наши –– все сплошь почти были армейские и гвардейские отставные поручики и штабс-ротмистры».
Это на самом значительном уровне относится к фон Врангелям, их род дал Европе 55 высших офицеров –– фельдмаршалов, генералов, адмиралов. Только 13 баронов этой фамилии с различными эполетами, регалиями на залитых кровью мундирах остались лежать из шведской армии на разных военных полях, и трое из них –– после Полтавской битвы. Семеро фон Врангелей умерло в плену. В России Врангели как правило служили в самых элитарных Кавалергардском и Конном -- полках , что было привилегией лучших представителей российского и часто титулованного дворянства.
+ + +
После окончания с Золотой медалью Горного института с сентября 1901 года барона Петра Врангеля призвали на действительную военную службу рядовым в элитарный Лейб-Гвардии Конный полк на правах вольноопределяющегося: «вольнопера», «вольнопупа», –– как бесцеремонно выражались кадровые офицеры. Здесь привычно служили Врангели и потому что именно этот Конногвардейский полк в сравнении с другим отборным, первосортным в кавалерии: Кавалергардским, –– отличался выдвижением в него аристократов с немецкими фамилиями.
Таков старинный «интернациональный» опыт во всех войсках мира, что самыми верными, непредвзятыми остаются при монархе иностранцы, у которых нет глубокой «местной» заинтересованности, а значит, и склонности к интригам, предательству. Лучший пример –– отменные гвардейцы-швейцарцы Людовика XI, Франциска I и других французских королей вплоть до революционной катастрофы 1789 г. Швейцарские гвардейцы до сих пор охраняют Ватикан.
Слово «гвардия» тоже старогерманских корней: Warda, Garda, –– «стеречь», «оборонять». Приставка, часто неразлучная с ним: «лейб» (Leib), –– в переводе с немецкого –– «тело». Она как составная часть сложных слов (например, «Лейб-Гвардия», «лейб-медик») обозначает: «состоящий при монархе», «придворный». Гвардейцы исконно были телохранителями царей, потом в той же роли –– государства. Славны спартанские «эфоры», набиравшиеся из атлетов, победивших на народных играх, потом в Спарте были знамениты конники-«скириты»; чудеса мужества и преданности выказывали древнеримские «преторианцы», в Средневековье замечательны «скараманы» Карла Великого.
В эпоху Ренессанса складывается боевая, армейская гвардия. Превосходна «ля гард» французских офицеров, дерущихся на баталиях в «гард франсэз» –– первом гвардейском полку Людовика XIII, стоящим насмерть по центру или правому крылу, где король. Их историческая доблесть запечатлена при Ватерлоо словами командира последнего, обливающегося кровью каре Старой наполеоновской гвардии. На предложение сдаться погибающий в нем генерал Камброн крикнул: «Гвардия умирает, но не сдается!»
В Германии Фридрих-Вильгельм I впервые формирует гренадеров в гвардейский полк, однако элита ее армии сложилась лишь к началу ХХ века в корпус, еще добавились фузилеры, егери, стрелки, саксонские рейтары и уланы, легкая конница немецких драгун и гусар.
В Петровской России первыми лейб-гвардейцами стали Преображенский и Семеновский пехотные полки, возмужавшие из «потешных» рот Царя; кавалерийская элита развивается позже. Чтобы стать офицером тогдашнему молодому дворянину, он должен был служить рядовым в гвардии, пока его в офицерах не утвердит сам Петр Великий. Именно таким пращуровским путем вступил в кавалерию и «вольнопер» Петр Врангель.
Сначала регулярная русская кавалерия состояла лишь из драгун — «ездящей пехоты». В 1722 году Петр I для подготовки истинных наездников и рубак среди знати взялся за Кроншлотский драгунский полк, который стал называться Лейб-Регимент, в нем только князей было 300 человек. Особливостью его отметила также Императрица Анна Иоанновна, которую не долюбливала старая гвардия. Государыня создала в 1730 году сначала в пехоте Измайловский гвардейский полк с «иноземным» офицерским составом в противовес преображенцам и семеновцам. А в самом конце года –– 31 декабря издала указ об учреждении Лейб-Гвардии Конного полка, в котором так же, как и в Измайловском, все ключевые посты отводились «немецким» дворянам. «Бывший Лейб-Регимент, — говорилось в указе, — назвать Конная гвардия». С этого и началось соперничество в элите гвардейской тяжелой кавалерии –– кавалергардов, дотоле лично охранявших монарших особ, и конногвардейцев, всегда претендовавших на роль самых выдающихся царских верноподданных.
По-боевому крестился Конный полк в ходе русско-турецкой войны 1737—1739 гг., участвуя в штурме Очакова и взятии Хотина; особенно отличился в Ставучанском сражении. А в мирные годы при Екатерине Великой время проводили и так, как сообщается в анналах «Полтора века Конной гвардии 1730—1880» полковником К. К. Штакельбергом:
«В день... полкового праздника, 25 марта, все гг. офицеры собирались в Зимний дворец к обедне, у которой присутствовала Императрица, будучи одета в полковой мундир, отороченный золотым кружевом и сшитый на фасон амазонки... Затем Государыня приглашала офицеров в соседнюю комнату к... обеденному столу. Императрица помещалась посредине, сама разливала суп и была в высшей степени внимательна к своим гостям».
Под Аустерлицем 20 ноября 1805 года конногвардейцы покрыли себя блеском. Они в две линии ринулись на пехотное французское батальонное каре. Неприятель ударил залпами и рассеял первые эскадроны, но второй эшелон русских, рубя огромными палашами, обрушился и прорвал фронт. Французский знаменосец, погибая, выронил батальонное знамя. Мгновенно фланговый карабинер 3-го взвода Гаврилов слетел с коня и схватил трофей…
Далее в «Истории Лейб-Гвардии Конного полка 1731 –– 1848» флигель-адъютант, ротмистр И. В. Анненков рассказывает:
«Гаврилов… только что успел передать [знамя] ехавшему сзади его рядовому Омельченко, как упал пораженный штыками в оба бока. С яростию кинулись Французы для спасения орла своего, но рядовой Ушаков и Глазунов выскакивают из фронта и заслоняют драгоценную добычу. Завязывается отчаянный бой, но знамя остается в наших руках, а последующие атаки других эскадронов Конной гвардии рассеивают совершенно всю бригаду, которая в одном бегстве ищет своего спасения. Рядовые Ушаков, Глазунов и Омельченко привезли сами отбитое ими знамя к Цесаревичу, и ныне оно хранится в полковой Конного полка церкви».
Цесаревич Константин Павлович был шефом полка до своей кончины в 1831 году, отбитое знамя потом находилось в Эрмитаже. Захваченная французская регалия оказалась единственным русским трофеем такого рода, за это полку пожаловали новые штандарты с надписью: «За взятие под Аустерлицем неприятельского знамени». Герой-солдат Захар Федорович Лазунов умер в 1829 году, Федор Абрамович Ушаков закончил жизнь прапорщиком Саранской команды служащих инвалидов. А Илья Федосеевич Омельченко до конца дней оставался конногвардейцем, дослужившись до чина капитана, был награжден многими орденами, медалями и умер в 1848 году в возрасте 73 лет.
В войне 1812 г. русские конники гвардейской тяжелой кавалерии облачались в кирасу из железа, сверху покрытую черной масляной краской, она состояла из нагрудной и спинной половин. Они скреплялись двумя ремнями, приклепанными к спинной половине у плеч, и застегивались на две медные пуговицы на груди. Высота кирасы весом 12 килограммов была около полуметра, ширина груди –– 44 сантиметра, спины –– 40 сантиметров.
Особенно отличились кавалергарды и конногвардейцы у Бородина. В три часа дня 26 сентября они столкнулись с кирасирской дивизией Лоржа и рубились во всю мощь своего героизма и искусства.
Участник боя, офицер немецкого кирасирского Цастрова полка барон фон Шрекенштейн потом описывал:
«Нас атаковали полки Кавалергардский и Лейб-Гвардии Конный. Оба полка в отличном виде… Все нападения, которые в это время были затеяны… разбивались о русские резервы, то есть о полки Кавалергардский и Лейб-Гвардии Конный. Многие русские кирасиры, преследуя нас, вернулись с нами, но мне кажется, что ни один из них не был взят в плен, так как лошади у них еще были очень сильны и свежи».
В.Г.Черкасов-Георгиевский в Брюсселе у дома (средний четырехэтажный с треугольным выступом крыши), где последние годы своей жизни жил и преставился ко Господу православный монархист, Главнокомандующий белой Русской Армией генерал барон П.Н.Врангель.
(Окончание очерка: В.Черкасов – Георгиевский. Очерк “Русские ”дворяне шпаги” в гвардейской элите”. Часть II.)
|
|
| |
|