В.Черкасов - Георгиевский 'Кончина младшего сына генерала П.Н.Врангеля: Погибаю, но не сдаюсь!'
Послано: Admin 30 Мая, 2005 г. - 13:17
Белое Дело
|
+ + +
Вот почему в 1877 г. именно в базовом 'ропитовском' городе Одессе барон Николай Врангель венчался с Марией Дементьевой-Майковой, родившейся 5 апреля 1858 г. в Санкт-Петербурге.
Она, с чьими мемуарами также познакомит этот сборник, была потомственной дворянкой, дочерью гвардейского ротмистра Дмитрия Дементьева-Майкова, чей род был связан с семеновским офицером, приятелем А. П. Сумарокова, поэтом, масоном Василием Ивановичем Майковым (1728 - 1778); с критиком и публицистом, петрашевцем Валерианом Николаевичем Майковым (1823 - 1847) и, наконец, с самым знаменитым из этого родословца - поэтом Аполлоном Николаевичем Майковым (1821 - 1897), уже не масоном и революционером-петрашевцем, а противником революционных демократов. А по матери Мария Дмитриевна происходила из рода Полторацких. Ее дед Сергей Дмитриевич Полторацкий был библиофилом, описал свои встречи с Пушкиным:
'У меня была рукопись этого стихотворения ('Вольность' - В.Ч.-Г.) с 1821 г., я ее показывал Пушкину в Москве в сентябре 1826 года в нашем доме за Калужскими воротами и просил его посмотреть и поправить. Но он не исполнил моей просьбы и не хотел взглянуть на оду. Но умилостивился в отношении своего стихотворения 'Кинжал'. Увидев на странице 106-й (рукописной книжки in=8), что 'Кинжал' не дописан, Пушкин взял перо и написал последние семь стихов с половиною и под ними подписался Не А. Пушкин'.
Кузиной Сергея Дмитриевича, урожденной Полторацкой являлась замечательная пушкинская знакомая Анна Петровна Керн, хранившая такое прекрасное произведение поэта, как 'Я помню чудное мгновение:'
Первый сын Николая Егоровича и Марии Дмитриевны будущий белый полководец генерал Петр Врангель родился 15 августа 1878 года в городе Ново-Александровске Ковенской губернии Российской Империи, теперь знаменитым в Литве как курортное место Зарасай. Этот озерный край лежит на северо-восток от Вильнюса, называвшегося в Империи Вильно, в направлении Латвии, то есть Курляндской губернии, и белорусских витебских земель.
Тогда в связи с предпринимательской деятельностью Николая Егоровича семья часто перемещалась. Второй сын, названный тоже Николаем, родился в июле 1880 г. уже в имении Головковка Чигиринского уезда Киевской губернии. Потом они переехали в Ростов-на-Дону, где в апреле 1884 г. появился на свет третий сын Всеволод. Здесь Врангели прожили до середины 1890-х годов.
Понятен был тут городской вес Николая Егоровича Врангеля как крупного участника промышленных и судоходных предприятий, однако и его супруга баронесса Мария Дмитриевна сумела завоевать в Ростове-на-Дону известность. Начало 1890-х годов явилось эпохой возрождения воскресных школ, и баронесса основала одну из них, была одной из самых преданных работниц этой женской школы. Марина Дмитриевна постоянно горячо заботилась о молодых девицах, стала видной общественной деятельницей в области просвещения и благотворительности.
Уехать Врангелям из Ростова-на-Дону в 1895 году пришлось, чтобы не терзать сердце памятью об умершим там младшем сыне Всеволоде.
Перебравшись в Санкт-Петербург, Врангели поселились в просторной квартире, отлично отделанной и богато убранной предметами искусства, антиквариата, коллекционированием которых вдохновенно занимался хозяин, на Бассейной улице в доме 27.
В столице Николаю Егоровичу вскоре удалось освоиться в финансовых кругах, потому что он был старым знакомым по службе в РОПИТе теперешнего министра финансов С. Ю. Витте. Он свел барона со своим ближайшим сподвижником, директором Петербургского Международного коммерческого банка А. Ю. Ротштейном. В это время Н.Е.Врангель становится председателем правлений Амгунской золотопромышленной компании и Товарищества спиртоочистительных заводов, членом правлений 'Биби-Эйбатского нефтяного общества' и 'Сименс-Гальске' как доверенное лицо ведущего столичного банка Ротштейна.
Прекрасный физиономист художник А. Н. Бенуа в своих мемуарах так 'схватил' Николая Егоровича во время его жизни в Петербурге:
'Это был высокого роста господин с крупными чертами лица, с едва начинавшей седеть бородой, недостаточно скрывавшей его некрасивый рот. Мясистые губы его сразу же бросались в глаза своим сероватым цветом и сразу выдавали арабское или негритянское происхождение'.
Доходило до того, что как-то в одном из застолий, устраиваемых покровителем Врангеля-старшего банкиром Ротштейном, сосед Николая Егоровича принял того за бразильца.
Оставил нам Бенуа и портрет второго его сына, младшего брата Петра -- Николая Николаевича, прозываемого близкими Кокой:
'Что-то арабское было и в Коке; и не только в смуглости лица и каком-то своеобразном блеске глаз, но и в сложении, во всей его повадке, в его чрезвычайной живости и подвижности, в чем-то жгучем и бурном, что сразу проявлялось, как только он чем-либо заинтересовывался'.
В связи с эдаким 'врангелевско-пушкинским' нравом, подвигнувшим отца с младшим сыном на горячее отношение к искусству, Николай Егорович и Николай Николаевич Врангели, и жившие в одной квартире на Бассейной, стали знамениты в петербургской художественной среде.
Любовь к коллекционированию, как и многое в этом семействе, началась с 'самодержавного' Егора Ермолаевича Врангеля. После его смерти Николай Егорович получил по наследству часть отцовского собрания предметов искусства. Тогда же обнаружилась и его склонность к собирательству, как он мемуарно отмечает, что в Вильно 'скупал редкие персидские ковры'. Барон не случайно упоминает также о том, что в конногвардейцах ему показал 'драгоценную старинную безделушку' Великий князь Николай Константинович.
В Петербурге Н. Е. Врангель всегда находил время для посещений букинистов, антикварных лавок, аукционов. На знаменитом антиквариатом Александровском рынке его 'срисовал' уже художник М. В. Добужинский для своих воспоминаний:
'Длинный, с моноклем -- Врангель-отец, вечно копающийся в старом хламе в поисках жемчужин'.
'Жемчужинами' были картины, миниатюры, старинная мебель, фарфор. Для страстного поклонника 'правильной охоты' с легавой и тут были важны, так сказать, предощущения выстрелов, как понятно из мемуаров Николая Егоровича:
'Находка каждой [вещи] была целым событием, памятной радостью прошлого: Как забавна была покупка этого причудливого елизаветинского стола. Какому странному случаю я обязан этим венецианским старинным ларцом... Как восторгался... сын [Николай] этим зеркалом времени Людовика Шестнадцатого!'
Увлечение барона стало делом жизни его младшего сына. Хорошо знавший Николая Николаевича П. П. Вейнер считал, что к 'искусству его с ранних лет приохотил отец, постоянно интересовавшийся стариной и лично собравший хорошее собрание миниатюр'. Этому также способствовало пребывание болевшего легкими Коки в Италии, Германии, откуда он вернулся домой в 1900 году. Квартира Врангелей на Бассейной, где отдыхал душой, спорил о затеях отца и брата конногвардеец Петр, живший отдельно, была 'набита прекрасными вещами', как указывает Добужинский.
На этом рубеже XIX --XX веков возникло большинство отечественных музеев, и в 1898 году -- Русский музей Императора Александра III в Петербурге. Спустя год, возвратившийся из зарубежья на родину двадцатилетний Кока Врангель, не имея специального образования, в течение трех лет проводил в нем колоссальную работу. Он описывал коллекцию музея: самого крупного хранилища произведений русского искусства того времени, -- атрибутируя произведения в экспозициях и запасниках, систематизируя и дополняя материалы обширными справками об авторах, истории создания произведений.
При тогдашнем становлении музейного дела Николай Врангель-младший много трудился и в Эрмитаже, Академии художеств, пытаясь выработать научные представления. Он определял концепцию Русского музея как 'учебного храма', совмещающего 'поклонение красоте с поклонением науке', настаивал на использовании опыта Европы для поднятия этого музея на уровень всемирно известных хранилищ.
За последующие десять лет Н. Н. Врангель опубликовал многочисленные материалы о неизвестных широкой публике мастерах, произведениях искусства. Среди основных его трудов можно назвать 'Искусство и Государь Николай Павлович', сборник 'Венок мертвым', включающий статьи 'Романтизм в живописи Александровской эпохи и война 1812 года', 'Иностранные художники в России', 'Русские женщины в искусстве', 'Любовная лирика ХVIII века'. Художник О. Кипренский, скульптор И. Мартос, архитектор П. Росси, в начале ХХ века еще неизвестные, полузабытые или непризнанные, стали хрестоматийными во многом благодаря исследовательской работе молодого барона.
Николай Врангель-младший во многом походил на брата Петра, блестящего конногвардейца, оттачивая припахший порохом багаж старшего брата изыском богемности. Николай, этот завсегдатай 'Бродячей собаки', автор эпиграмм и анекдотов, активная 'жертва' литературной мистификации с Черубиной де Габриак был не спесив, не сноб, но любил парадоксы, излучал мягкое спокойствие, а то колол язвительной насмешкой; удивлял трудолюбием и работоспособностью.
Николай Врангель совместно с А. Бенуа, Н. Рерихом, А. Щусевым, петербургскими аристократами -- любителями искусства основал Общество защиты и сохранения памятников искусства и старины. С отвагой и благородством рыцарей члены Общества рассылали ходатайства, препятствуя разрушению художественных и исторических ценностей, устраивали выставки, читали лекции, печатали брошюры и художественные издания. Также ярко проявит себя Николай редактором журнала 'Аполлон', который начнет выходить с 1909 г.
Так сложилось, что либерал-искусствовед Николай был истинным сыном своего 'геттингенца' отца Николая Егоровича, в то время, как Петр Врангель явился истинным внуком своего деда, которого Царь Николай Первый любил. О воплощении монархической линии в знаменитом белом генерале Врангеле известно немало, а о его брате Коке своеобразно выразился не уступающий Врангелям в острословии граф В. П. Зубов, который открыл Институт истории искусств, где лектором был Н. Н. Врангель:
'Обаятельный циник, ученый без учености, значительный без значительности: скептик и мистик'.
|
|
| |
|
