Протоиерей РПЦЗ(В) Вениамин Жуков. Книга «Русская Православная Церковь на родине и за рубежом»: главы 8 – 11.
Послано: Admin 17 Дек, 2005 г. - 12:17
История РПЦЗ
|
8.2 ЗНАЧЕНИЕ УКАЗА № 362 ЗА ГРАНИЦЕЙ
Сразу обратим внимание на дату выхода указа – 20 ноября 1920 г., то есть после того, как эвакуированные со своей паствой русские архиереи собрались на свое первое соборное заседание за границей.
Русские зарубежные иерархи рассматривали указ не просто как распоряжение, подтверждающее законность русского зарубежного церковного организма, но и как законодательный акт, создающий основу их церковного бытия.
Хотя этот акт не является постановлением Собора всех епископов (он был принят лишь членами Синода и Высшего Церковного Совета), но многие, вслед за Архиепископом Иннокентием Пекинским, стали называть его новым каноном Русской Церкви. С этим указом считались не только православные церкви, но и американский гражданский суд (в этом мы убедимся далее).
Впоследствии расколы, возникшие в зарубежье, привели к искаженному толкованию этого указа. Так, только незнание всего текста могло объяснить распространение мнения, согласно которому указ имел силу якобы лишь на территории России. Никаких государственных ограничений в нем нет. Вступительные слова «преподать епархиальным архиереям для руководства в потребных случаях...» имели общий характер. Действие указа распространялось на все епархии Русской Православной Церкви, в том числе и на Северо-Американскую и Японскую, созданные задолго до описываемых нами событий. Предположения о том, что Патриарх Тихон в этом указе мог не учесть существования заграничных епархий, абсолютно несостоятельны. Будучи ещё епископом, он семь лет правил на Алеутско-Аляскинской кафедре и считался тем пастырем, который душу свою положит за овцы своя. Он не мог просто "забыть" об их существовании. Более того, указ был издан не только Патриархом, но и Священным Синодом и Высшим Церковным Советом, ведающими всеми епархиями, в том числе и за пределами России.
Кроме того, указ распространялся и на огромные территории, оторванные от Русского государства вследствие подписания Лениным Брест-Литовского мира в 1919 году. Могли ли эти территории быть забытыми? Мог ли Патриарх самовольно отказаться от попечения над Польской, Литовской, Латвийской, Финляндской и прочими епархиями? Факты однозначно свидетельствуют, что нет: когда Константинопольский Патриарх стал распространять свое влияние на Финляндию и Польшу, со стороны Патриарха Тихона последовал энергичный протест. Он рассматривал действия Константинополя как незаконное вторжение в дела Русской Церкви.
Другое ложное толкование указа заключается в ограничении его действия на основании того, что Русская Церковь за пределами России якобы не могла составлять единого целого. Эту тенденцию представляли сторонники евлогианского и платоновского расколов, в попытке самооправдания ложно трактовавшие слова «входить в сношение с архиереями соседних епархий, находящихся в одинаковых условиях».
Пользуясь растяжимостью понятий «соседние» и «одинаковые условия», они оправдывали свое отделение, а не объединение. В их позиции есть много нелогичного. Так, если Американская епархия могла принадлежать Москве, то почему она не могла быть в единении с Балканами и Западной Европой? Все епархии, по окончании гражданской войны оказавшиеся вне советской территории, могли легко поддерживать общение друг с другом и находились во многих отношениях «в одинаковых условиях». Развитие техники, воздушного сообщения и телефонной связи между континентами еще более способствовало созданию таких «одинаковых условий». Архиереи Русской Православной Церкви Заграницей из Европы, Америки и Дальнего Востока ежегодно встречались.
Все епархии с самого начала имели право сказать: мы слишком далеки друг от друга и будем организовываться сами, без европейских преосвященных. Но ни одна епархия добровольно этим правом не воспользовалась. Были отторгнуты лишь епархии Польши и Прибалтики, но произошло это не по их воли, а по причинам политического характера: правительства Польши и прибалтийских стран препятствовали объединению единой Русской Православной Церкви Заграницей. Епархии же, добровольно вошедшие в объединение и канонически связавшие себя с заграничным церковным центром, уже не имели основания самовольно от него отказываться. Совместно организовав Церковное Управление, они канонически поставили себя в одинаковые условия и должны были оказывать послушание созданному ими центру.
Таким образом, Русская Православная Церковь Заграницей, имевшая соборную структуру и получившая каноническое основание от всероссийской церковной власти благодаря указу № 362, явилась законным образованием, объединившим часть Русской Церкви, поневоле очутившейся в изгнании.
9. ПРИЗНАНИЕ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ЗАГРАНИЦЕЙ ПАТРИАРХОМ ТИХОНОМ
30 июля 1921 года Высшее Русское Церковное Управление заграницей подало Сербскому Патриарху Димитрию письменный доклад о своем положении. На тот момент указ Патриарха Тихона № 362 от 7 / 20 ноября 1920 г., дававший каноническое обоснование Русской Православной Церкви Заграницей, еще не был известен за пределами России. Поэтому в своем докладе Церковное Управление ссылалось на указ Всероссийского Синода № 424 от 26 марта / 8 апреля 1921 г., адресованный Архиепископу Серафиму Финляндскому.
Вот этот документ:
«По благословению Святейшего Патриарха Священный Синод и Высший Церковный Совет в соединенном присутствии слушали: письмо Вашего Преосвященства от 5 марта сего года, по ходатайству настоятеля церкви при Российском Посольстве в Париже протоиерея Иакова Смирнова, о преподании указаний по поводу постановлений Высшего Церковного Управления заграницей о назначении преосвященного Волынского Евлогия управляющим на правах епархиального архиерея всеми заграничными русскими церквами в Западной Европе.
Постановлено: ввиду состоявшегося постановления Высшего Церковного Управления заграницей считать православные русские церкви в Западной Европе находящимися временно, впредь до возобновления правильных и беспрепятственных сношений означенных церквей с Петроградом, под управлением Преосвященного Волынского Евлогия, имя которого и должно возноситься за богослужением в названных храмах взамен имени Преосвященного Митрополита Петроградского, о чем и уведомляю Ваше Преосвященство.
Член Синода Митрополит Евсевий. Делопроизводитель Нумеров».
Какова предыстория этого указа?
В заключительной стадии гражданской войны, в феврале 1920 г., Архиепископ Евлогий находился в Сербии. Он остался там после поездки в Европу по поручению Высшего Церковного Управления на Юге России. Оттуда, через Архиепископа Таврического Дмитрия, Архиепископ Евлогий попросил Высшее Церковное Управление о назначении его в Западно-Европейскую епархию. В ответ на эту просьбу 1 октября 1920 г. он был назначен временно управляющим заграничными церквами, расположенными в Западной Европе и до того момента относящимися к Петроградской епархии.
В это время сообщение между Высшим Церковным Управлением, находящимся в Крыму и вскоре отправившимся в вынужденное скитание, и другими церковными властями и духовенством было крайне затруднено. Вследствие этого указ до Архиепископа Евлогия не дошел, он о нем не знал и продолжал оставаться в Белой Церкви в Югославии. В конце декабря того же года в Югославию прибыл командированный из Константинополя секретарь Высшего Церковного Управления Е.И. Махароблидзе. Он должен был осведомить Патриарха Сербского Димитрия о положении русских иерархов и подготовить их возможный переезд в Югославию. От него Высшее Церковное Управление узнало о том, что указ о назначении Архиепископа Евлогия управляющим православными русскими церквами в Западной Европе не был получен. Указ был выслан повторно.
Переехав в Югославию, Владыка Антоний тотчас же предложил Архиепископу Евлогию отправиться в Берлин, занять там место настоятеля Берлинской церкви и оттуда организовывать управление церквами в Западной Европе. Эти церкви в большинстве случаев состояли при посольствах. Они не испытали на себе прямых последствий революции и продолжали числиться в каноническом ведении Петроградского Митрополита. Настоятели этих церквей недоумевали по поводу того, как им следует относиться к назначению Высшего Церковного Управления заграницей. Чтобы разрешить сомнения, протоиерей Иаков Смирнов обратился к Патриарху Тихону с запросом по этому поводу. Ответом на него и стал вышеупомянутый указ № 424 от 26 марта / 8 апреля 1921 года.
В этом указе дается ответ всем тем, кто утверждает, что церковная организация русских архиереев, оказавшихся вне связи с высшей церковной властью в России, имела законное существование только в ее пределах, т.е. до тех пор, пока она именовалась Высшим Церковным Управлением на Юге России. Это мнение полностью опровергается словами «ввиду состоявшегося постановления Высшего Церковного Управления заграницей», которые выражают признание со стороны российской церковной иерархии как самого факта существования заграничного Церковного Управления, а значит, его каноничности, так и права этого органа руководить заграничными приходами Русской Церкви.
В истории Русской Православной Церкви Заграницей было несколько подобных моментов, когда Патриарх Тихон (а с ним Священный Синод и Высший Церковный Совет Русской Православной Церкви) высказывал признание Высшего Церковного Управления заграницей и позже его преемника, Архиерейского Синода, и одобрял совершаемые ими действия. Таковым был и случай с Митрополитом Платоном.
Незадолго до начала Первой мировой войны Преосвященный Платон был Архиепископом в Северной Америке. После эвакуации из России он сразу стал стремиться к возвращению туда. Недолго пробыв настоятелем русской церкви в Афинах в Греции, 21 января / 3 февраля 1921 г. он, по собственной просьбе, был освобожден от этой должности и стал готовиться к отъезду в Америку. Получив от Высшего Церковного Управления поручение об упорядочении церковных дел в Америке, он отбыл туда в начале апреля 1921 г.
3 мая 1922 г. находившийся в Москве американец г-н Колтон передал Патриарху Тихону полученную из Америки просьбу о назначении Митрополита Платона правящим архиереем. Патриарх Тихон ответил, что дает рекомендацию, и что о ней должно сообщить «Собору беженцев епископов заграницей, которые управляют заграничными делами Церкви». Протоиерей Феодор Пашковский (впоследствии Митрополит Феофил Северо-Американский), который переводил г-ну Колтону и Патриарху Тихону, вскоре выехал за границу. 1 июля 1922 г. он подал Архиерейскому Синоду Русской Православной Церкви Заграницей рапорт о рекомендации Патриарха. 23 августа / 5 сентября 1922 г. Архиерейский Синод назначил Митрополита Платона временно управляющим Северо-Американской епархией. Через год, 29 сентября 1923 г., Патриарх Тихон издал указ о назначении Митрополита Платона, ссылаясь на свое определение 1922 г.
Патриарх Тихон признавал канонические мероприятия, совершаемые как Высшим Церковным Управлением заграницей, так и позже Архиерейским Синодом. Например, Высшее Церковное Управление заграницей выделило в самостоятельную епархию Алеутское викариатство из Северо-Американской епархии вопреки воле правящего епископа. Харбинский и Манчжурский районы были выделены из состава Владивостокской епархии в особую самостоятельную епархию вопреки воле Владивостокского архиерея. Архиерейский Синод, утвержденный после закрытия Высшего Церковного Управления, создал самостоятельную Камчатскую епархию, выделив Камчатку и Охотский уезд из Владивостокской епархии также без согласия епархиального архиерея. Все эти акты Святейший Патриарх Тихон признал каноническими.
Когда в 1924 г. Архиерейский Синод вынужден был распустить Харбинский епархиальный совет и реорганизовать его, бывшие члены совета профессор Миролюбов и Гондатти подали на имя Святейшего Патриарха Тихона жалобу на действия Архиерейского Синода. Святейший Патриарх оставил жалобу без последствий, не признал распоряжения Синода незаконными, а самый Синод – незаконно и неканонично существующим. Вместо этого он телеграфировал профессору Миролюбову: «Харбин. Миролюбову. Указать нарушения соборные. Патриарх Тихон».
После реорганизации Высшего Церковного Управления в 1922 г. Святейший Патриарх Тихон был осведомлен об образовании Архиерейского Синода как по официальным донесениям и отчетам, так и по представлениям отдельных архиереев (в том числе Митрополита Евлогия). На рассмотрение Святейшему Патриарху подавались многочисленные предложения по реорганизации управления церквами и епархиями заграницей.
Представлялись проекты и о сохранении, и об упразднении Архиерейского Синода, и об учреждении митрополичьих округов, и о предоставлении каждому правящему архиерею всей полноты власти, независимой от других церковных органов и т.п. С 1923 г. некоторые архиереи входили к Патриарху с подобными представлениями по пять и более раз. Патриарх Тихон получал эти проекты и оставлял их без последствий, хотя в это же время передавал за границу различные распоряжения по церковным делам (например, Польской, Финляндской, Северо-Американской, Алеутсткой, Харбинской епархиям и др.). Кроме того, он даже писал письма некоторым иерархам, но везде умалчивал о вышеупомянутых проектах. Из Москвы же близкие Патриарху люди сообщали, что его возмущали эти представления, так как еще в ноябре 1920 года он издал ясные инструкции (указ № 362) об организации высшей церковной власти на случай прекращения нормальной деятельности Патриаршей власти и состоящих при нем церковных органов или затруднения нормальных сношений с ними.
|
|
| |
|
