Офицер 3-го корпуса генерала графа Ф.А.Келлера, полковник Ю.Слезкин “Февральская революция и Армия”
Послано: Admin 13 Окт, 2007 г. - 18:22
Царский путь
|
Речь полковника Ю.А.Слезкина по случаю 40-летнего вынужденного отречения Государя ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II
В то время, когда приближался уже последний акт величайшей Мировой трагедии войны 1914-1917 г.г., и на всем нашем гигантском фронте русские офицеры и солдаты, безропотно неся на алтарь Родины свои жизни, готовились к решительному удару, который должен был сокрушить вторгнувшегося в пределы России врага, и принести нам неминуемую победу и конец страшной войны, - в это же самое время, в глубоком тылу, вдали от пуль и гранат, в бурлящем нездоровыми страстями Петербурге, к позору нашему тоже русскими людьми, ковался предательский заговор. Враги Монархии, в этот судьбоносный для России час, готовились привести в исполнение свой дьявольский план -- ниспровергнуть вековой, исторический Государственный Строй, при котором Россия 1000 лет шла по пути благоденствия и славы -- Русскую Православную Монархию.
В сплошной ненависти к Высшему Носителю Российской Государственной Идеи -- Государю Императору НИКОЛАЮ II враги ЕГО, в лице так называемого “прогрессивного Блока Государственной Думы” возглавляемой Гучковым, Милюковым, Львовым, Керенским и др. гробовщиками России, при пособничестве потерявшего разум Председателя Государственной Думы сытого барина Родзянко и при попустительстве некоторых, впавших в роковое заблуждение и давших себя втянуть в недостойную игру высших военноначальников нанесли России тот страшный удар, который, сокрушив ея вековые устои, вскоре отдали легко в руки банды международных красных бандитов, и поныне терзающих Тело нашей Родины.
Какой-то подлинный Карнавал Безумия охватил в эти сумбурные дни нашу величественную Северную Столицу.
Потеряв головы, утратив способность видеть страшный призрак надвигающейся анархии, ошалевшие от непонятной радости толпы праздных, сытых, не знающих тягот фронта людей, запружали улицы Петрограда, приветствуя “зарю новой светлой жизни и падение “проклятого Самодержавия”.
“Великая бескровная”, столь ими желанная, - сулила ведь так много! И кому было дело до того, что в эти дни “весны революции” уже проливалась на улицах Петрограда и Кронштадта кровь первых жертв “бескровной” -- тысяч остававшихся верными долгу офицеров, жандармов и городовых, что уже недвусмысленно вносили свой колорит в этот “ликующий праздник” выпущенные новой властью из Петроградских тюрем уголовники, что уже пылали разгромленные и подожженные казенные здания, и военные склады. Главное было то, что пал, наконец, “проклятый Царизм”!
Бесстыдно спекулируя именем народа (на самом деле стоявшего в стороне от их предательских замыслов), заговорщики бунта не желавших идти на фронт запасных Петроградского гарнизона и бастующих рабочих военных заводов, поспешили облечь в тогу “стихийно вспыхнувшей грозной народной революции”, самозвано провозгласив себя “вождями народа”!
“Россия беременна революцией, - цинично заявил один из вдохновителей и мрачных персонажей “великой бескровной” Павел Милюков.
“Революция давно назрела психологически, и смены Верховной власти с нетерпением ждали все от Великих Князей до любого солдата в окопах”, -- комментирует февральскую революцию уже в наши дни один из “адвокатов февраля”.
Какая ложь!! Революция не была нужна ни народу, ни Армии и творилась без их согласия и участия.
Народ на всей нашей необъятной Родине, отдав все, что мог, для ведения тяжелой, затяжной войны, - мирно работал на своих полях и за станками заводов, даже не подозревая о Заговоре и предательстве, которые творились его именем в Петрограде изменниками и самозванными вождями. Он совершенно не стремился к низвержению Строя, который отвечал его духовному складу и мировоззрению.
6-тимиллионная действующая Армия, - отдохнувшая, пополненная, снабженная до отказа могучей артиллерией, - боеприпасами и всем необходимым, - только и ждала приказа своего Верховного Главнокомандующего ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, - чтобы перейти весной в наступление на державшегося уже из последних сил врага, для решительного его поражения, в котором уже никто не сомневался, - закончить затянувшуюся войну.
Дух войск, особенно после славного для русского оружия победоносного июльского прорыва армиями Юго-Западного фронта, австрийской укрепленной позиции, - был выше всякой похвалы.
Бунт в Петрограде и последовавшее за ним отречение Государя, - как громом поразило ничего не подозревавшую Армию, и буквально потрясли ее. Известны были даже случаи самоубийств офицеров, не могших перенести предательством вырванного отречения Государя. Многие офицеры отказались принести присягу Временному Правительству. И в то же время Армия была бессильна что-либо предпринять, т.к. была обезоружена всею видимостью легальности событий, ибо акт отречения был ей преподнесен как добровольный шаг Государя: - Государь, мол, сам по своему желанию отрекся! К тому же первое время Армия была в полной уверенности, что будет приведена к присяге Брату Государя, Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ.
События о низложении Монархии достигло до Армии лишь тогда, когда все уже было кончено, а Государь был пленником своих врагов.
Спровоцированная именем народа революция была нужна лишь отщепенцам русского народа, той, так называемой, передовой интеллигенции, которая последние десятилетия, со времен Чернышевского, Герцена и Бакунина, вела непрекращающуюся ожесточенную борьбу против всего того, что являлось сущностью, основою Национальной Православной России -- против ее монархического строя. Питаемая чужими, нерусскими доктринами, она только и жила мыслью о свержении ненавистного ей Самодержавия.
“Лучше пусть поражение на войне, лишь бы не Романовы! -- откровенно формулировал мысли пораженчески настроенной интеллигенции тот же П. Милюков.
А Армия? Разве перешла бы она так легко на сторону революции, если бы в эти ответственные дни Высшее Командование явило пример верности долгу и присяге, а не пошло бы на поводу РОДЗЯНКИ и лидеров левого Думского блока?!
К началу “великой бескровной” Действующая Армия еще не была тронута пропагандой, была верна и предана Государю и верила своим начальникам. По первому их приказу она без колебания пошла бы на усмирение бунта в Петрограде. Но, увы! Этого приказа из Ставки так и не последовало, а намеченные к отправке в Петроград надежные части (и верные) были почему-то задержаны и возвращены назад. Наш большой военный авторитет профессор ген. Головин, в своем труде “Русская контр-революция” следующим образом характеризует эту странную пассивность Ставки в деле успокоения волнений в Петрограде:
“Восстановление порядка в восставших столичных частях возможно было только одним путем -- путем энергичной борьбы. Осуществление этой борьбы являлось возможным только путем применения силы со стороны Действующей Армии. Но рассчитывать на это не приходилось. Ее верхи оказались с первых дней восстания в столице как бы парализованными. Вместо того чтобы напречь всю энергию, - центральный аппарат управления Действующей Армии Ставка как бы сдала. Принимаемые им меры для прекращения войскового мятежа в столице Империи совершенно не отвечают создавшейся обстановке, да и проводятся вяло и скоро отменяются. Такого же рода прострация царствует и на верхах Главнокомандования Северным Фронтом, которому надлежало первому принять меры для прекращения беспорядков в столице. От наших высших начальников не последовало ни одного энергичного слова, которое вселило бы РОДЗЯНКО убеждение, что с разбушевавшейся стихией будут бороться с самого начала ее возникновения” (Русская контр-революция, часть 1-я стр. 32 и 33)
Момент остановить анархию и тем спасти Россию, - был безвозвратно упущен и Армия не была призвана выполнить свой долг. Вместо того Ставка приняла губительное решение: спасать положение ценой значительных уступок общественному мнению (олицетворяемому в дерзких требованиях РОДЗЯНКИ), вплоть до пожертвования Высшим Носителем Верховной Власти. И когда это крамольное решение было приведено в исполнение, когда стало ясно, что пустота, образовавшаяся после вынужденного ухода Государя не может быть ничем заменена, и когда боявшиеся показаться “недостаточно демократическими” старшие военноначальники допустили распространение в Армии преступного Приказа №1, тогда лишь потерявшие все сдерживающие начала солдаты начали разлагаться, выходить из повиновения своим офицерам и отказываться выполнять боевые приказы. Русская Армия, всегда беззаветно отдававшая свою жизнь за понятные и близкие ей лозунги: Веру, Царя и Отечество, -- не выказывала желания умирать за Керенского и новые, незнакомые ей, государственные формы.
Но все же, даже при этом развале, еще оставались некоторые части, главным образом кавалерийские и казачьи, которые морально устояли дольше других, и которые почти до конца сохранили относительную дисциплину. Так, например, в 3-м Конном Корпусе ген. Гр. Келлера, в частях которого я имел честь служить, еще некоторое время после отречения Государя на вечерней Заре пели “Боже Царя храни”, и корпус оставался в руках своего командира и был ему предан. Но Ставка не использовала этих стойких частей и таких бесхитростных преданных Монархии генералов, как Хан-Нахичеванский, граф Келлер, Краснов и многих других. Пагубная мысль: успокоить волнение в Петрограде путем уступок общественному мнению, -- не оставляла Высшее Командование.
(Окончание на следующей стр.)
|
|
| |
|
