В.Черкасов – Георгиевский “На стрежне Угрюм-реки. Жизнь и книги писателя Вячеслава Шишкова”: начальные главы
Послано: Admin 06 Дек, 2006 г. - 23:39
Литстраница
|
Часть первая “ЛИСЁНОК”
1.
Будущий крупный русский писатель, будущий автор знаменитого романа «Угрюм-река» Вячеслав Яковлевич Шишков летом 1880 года, будучи худеньким светлоголовым шестилетним мальчиком, за общительный и любезный нрав дружно прозываемый близкими Вестенькой, ехал из города Бежецка на охапке сена в телеге с бабушкой в гости к своей крестьянской родне в село Шишково-Дуброво. Он думал о предстоящем двенадцативерстном путешествии поздней осенью, зимой и начал душевно готовиться с первыми лучами весеннего солнца, на этот раз бабушка твердо обещала сводить его к Святой сосне. Чудесная встреча обязательно будет, но от того, что больше самого праздника всегда чаще волнует его ожидание, Вестеньке, не замечающему толчков неровной дороги, было радостно созерцать хлебно колосящуюся окрестную гладь, где изумруды перелесков -- заветными знаками всё близящегося исконного леса в игольчатой хвое и узорочье листвы дубов на холмах.
Самый первый, еще монохромный (черно-белый) компьютер в московском кабинете В.Черкасова-Георгиевского.
Причину именования этого уголка тверской земли в Верхневолжье - Бежецкий Верх - вам откроют местные названия людских пристанищ - Кесова Гора, Моркины Горы, а их пейзаж - Заборье, Боры, Залесье, местной братвы нашей меньшей - Бортники, Медвежья Гора, Лосиха, Берлоги. Слово же «Бежецкий» - от основанного здесь лет восемьсот назад поселения Бежичи (Бежицы) раздосадованными беглецами после одной из рукопашных на новгородском вече.
Вестенька отвлекается, потому что бабушка вдруг крепко сжимает его плечо. Мальчик поворачивается и, следя за ее насторожившимся взглядом, видит быстро пылящую за резвым конем бричку им навстречу. Бабушка резко тянет за рукав деда Никиту, сидящего на передке с вожжами. Тот останавливает лошадь, хмуро вглядываясь в нарастающее облако пыли. Бабушка, лишаясь обычной степенности, соскакивает наземь, увлекает за руку Вестеньку через обочину в поле, частя скороговоркой:
- Пойдем, внучек, букеты нарвем.
Но прежде чем скрыться за стеной высокой ржи, мальчик успевает увидеть в приближающейся бричке красный околыш дворянской фуражки, очерк породистого лица седока.
Вестеньке невдомек, что то его родной дед Дмитрий Алексеевич Шишков, штаб-ротмистр в отставке, помещик, чья фамилия окрестила деревню Дуброво, где в крепостной крестьянской семье родилась его бабушка Елизавета Даниловна. Никогда Вестенька, и став Вячеславом Яковлевичем, ни от кого не услышит худого слова о достойном выходце старого российского рода, своем деде, отечески относившемся к своим крестьянам и в крепостные времена. Мальчик не подозревает, что и сам он живое свидетельство драмы: лишь гулко ударившее сердце будто подсказало, когда зорко выхватил это мелькнувшее над нивами лицо.
Бричка унеслась. Бабушка, склонив голову, сидит на траве, держа в тяжелой ладони одинокий василек. Тот, кто скрылся за окоемом, еще не потерявший стати старый человек, когда-то молодцом-офицером безоглядно влюбился в нее - первую деревенскую красавицу, певунью и плясунью, и она отдала ему сердце. Он взял Лизу к себев дом, четверо детей родилось у них в согласии, хотя выжили двое - сын и дочь.
Да что ж, честь и совесть были, а не сумел Дмитрий Шишков выдержать себя до конца. Не смог в веке девятнадцатом! - решиться на то, что уж совершали аристократы уровня князя Юсупова, графа Шереметева, а горячий царь Петр словно изваял свой еще один - пусть негласный - Указ, женившись на дочке литовского крестьянина Марте, сироте, побывавшей в няньках детей мариенбургского пастора, женой шведского драгуна, наложницей Шереметева, Меншикова и ставшей Императрицей всероссийской Екатериной I Алексеевной. Даже в движении любовной страсти Петр был самобытен, будто и тут сознавая, сколь плодотворно слияние крови голубой и крови простых ратников, пастухов, хлебопашцев. И разве интеллигентная порода и полновесное дарование писателя Вячеслава Шишкова не явились очередным тому доказательством?
Дворянин Дмитрий Шишков пошел под венец с невестой из своего круга, сдавшись настояниям своей матушки. Лиза вернулась с детьми в избу. Видеть и простить его до конца своих дней она не смогла, хотя бывший возлюбленный дал незаконнорожденным свою фамилию, помогал держаться на плаву сыну - отцу Вестеньки, - бежецкому купцу.
К вечеру Вестеньку встречает Шишково-Дуброво -- три десятка домов среди высоких холмов в наволочи леса, быстро темнеющего в сумерках. Купол церкви плывет над липами и яблонями барского сада. Прогрохотала недалекая чугунка, мальчику чудится - колокола слабо, жалобно отозвались. Вот и покривившаяся, парой окошек вросшая в землю изба бабушки. Рядом добротный дом с трехоконьем высокой горницы, его рубил дед Никита, бабушкин брат. И все же о маленькой избушке как о светлом сказании вспоминал Вестенька, представляя Дуброво, он и это лето непременно в ней жить будет.
Из двери теремка спешит старшая сестрица бабушки, высокая, костистая старуха Анна Даниловна. Сколько же она, любительница поворчать, посудачить, их ждала да отводила душу в одиноких стенах, поругивая своего кота! Дед Никита, лысый, широкобородый, крутоплечий, распрягает лошадь, густым басом покрикивая на молодых и старых своих хозяек, на детвору, уж кувыркающуюся на телеге с Вестенькой. Он только с виду грозен, а сколько раз осенью брал мальчишек к риге картошку на костре печь и сказки им до утра сказывать.
В избушке ребята главными занимают широкие лавки по стенам, застолье с пыхтящим над конфетами самоваром. Приободрившийся кот бабушки Анны пружинит дымчатой дугой хвоста. Разве деревенская ребятня не первейшие гости бабушки Анны? Почитай, все закричали на белом свете в ее руках. Она, принимая от рожениц, опрыскивала карапузов с уголька, с окатных камушков. Земли-то своей у бабушки Анны нет, вот и кормит ее старинное повивальное рукомесло.
Когда в теплом бархате вечера над огородом прекращают роиться и сталкиваться стрекозы и за окошком совсем темно, Вестеньку моют с дороги в ровно пышущей русской печи. Она с полатями, большущая, в четверть избы. Бабушка Анна свежим веником трет с ног до головы; побуревшего окатывает водой с причетом, с заклинаниями от нечистой силы.
Засыпая в этот удивительно длинный день, Вестенька не успевает подумать о Святой сосне.
США, Сан-Франциско, 1980-е годы, в храме Американской Православной Церкви. В.Черкасов-Георгиевский слева.
(Продолжение на следующих стр.)
|
|
| |
|
