Рассказы белого штабс-капитана И.Бабкина: “На курганах” -- Рассказ 14-й
Послано: Admin 24 Дек, 2008 г. - 13:07
Белое Дело
|
Предыдущие публикации см. "Разведчик капитан Вика Крестовский" -- Рассказ первый, а также “Расстрел своего” -- Рассказ второй, а также “На живца” -- Рассказ третий, а также “Подарок на Рождество” -- Рассказ четвертый, а также “Полуденное купание” -- Рассказ пятый., а также “Братья” -- Рассказ шестой, часть 1-я, а также ”Братья” -- Рассказ шестой, часть 2-я, окончание, а также “Гибель ротмистра Дондурчука” -- Рассказ седьмой, а также “Генеральский вагон” -- Рассказ восьмой, а также “Порошки” -- Рассказ девятый, а также “Свидание” -- Рассказ десятый, а также “Монах Исидор” -- Рассказ одиннадцатый, часть 1-я, а также “Монах Исидор” -- Рассказ одиннадцатый, часть 2-я, окончание, а также “Старший фейерверкер Чусовских” -- Рассказ двенадцатый, часть 1-я , а также “Старший фейерверкер Чусовских” -- Рассказ двенадцатый, часть 2-я, окончание, а также “Стилет” -- Рассказ тринадцатый
Эти курганы были насыпаны, очевидно, еще печенегами. Они были седые от времени, кое-где осыпавшиеся яминами вовнутрь, покрытые кустами, ковыльем, серой и жесткой степной травой.
Мы их взяли с налету. Наш батальон выгрузился под утро. Поезд, дав короткий гудок, ушел в сторону станицы Камышевской. Роты, не задерживаясь ни минуты, развернулись в атакующие цепи. Красные затакали пулеметами. Но тут же стихли. Только вдали слышались их крики и понукания. Они убегали.
-Полдела сделано, - сказал полковник Волховской. - Остается вторая половина...
Он обернулся к нам. Мы ждали продолжения.
-Удержаться здесь!
В батальоне оставалось девятосто три штыка и охотниче-драгунская полусотня. Была еще наша двухпушечная батарея с семьюдесятью пятью снарядами. Гаубицы за неимением снарядов мы отослали в тыл. Охотники тут же заняли сторожку смотрителя, примерно в полуверсте от крайнего левого кургана. Первая и третья роты стали окапываться на склонах. Вторую Василий Сергеевич вернул на станцию.
Станция находилась позади нас. От нее шла дорога к югу, на город Б-ов в трех верстах. В городе размещались обозы отступающих дивизий и корпуса генерала Барбовича. Мы должны были прикрывать их уход. Только прикрывать.
Курганы были захвачены красными за два дня перед тем. То, что краснюки не упорствовали, нас не вводило в заблуждение. Они не упорствовали потому, что были передовой заставой. Вырвались вперед, захватили курганы, а что с ними делать, не знали. С округлых вершин, как на ладони, был виден уездный Б-ов. С его садами, церквями, базарной площадью, дачным пригородом чуть в стороне, по высокому берегу речушки, а также людской массой, которая шевелилась, коловращалась, перемещалась.
Эта масса были, в основном, тыловики. Госпитали, походные лазареты, кухни, мастерские, артиллерийские парки без снарядов, обозы гужевого транспорта, а попросту телеги с продовольствием, фуражом и амуницией. Да еще гражданские беженцы со своим бесконечным и жалким скарбом.
К вечеру красные подошли основными силами. Они высыпали на гряду, что тянулась в двух верстах от курганов. Сначала конной сотней. Попытались точно так же с налету взять наши позиции. Только они сошли вниз, с гряды, в широкую ложбину перед подъемом, мы открыли огонь.
Сотня, потеряв несколько человек, отхлынула, ушла вверх по ложбине, вылетела снова на гребень и исчезла.
Через час с гребня ахнули по нам шестидюймовые пушки. Капитан Соловьев ответил из своих пушек. Восемь пушек против двух - сразу было видно, на чьей стороне перевес.
Разворотив два передних кургана, вывернув горы земли и известкового щебня, красные перенесли огонь своих батарей на станцию. А на нас пошли густые цепи их пехоты. Шли деловито, быстро, но с какой-то неумелостью.
-Новобранцы, - сказал капитан Шишков. - Отобьем и глазом не моргнем!
Так и произошло. Где залповым огнем, где умело перемещаемыми пулеметами, мы встретили большевицкие цепи достойно. Они залегли, потом подались назад, оставив несколько десятков трупов. Уже в который раз мы поражались их черствости. Ни санитаров, ни солдат похоронной команды с их стороны. Бросили убитых, бросили раненых, словно это не их люди.
Офицеры из молодых постреляли по раненым. Добили нескольких из них. Опять играли на пари. С какого выстрела возьмет красного армейца. Я приказал прекратить. Чем тяжелей становилась война, тем упрямее цеплялся я за старые привычки.
-Господин штабс-капитан, так они будут теперь всю ночь кричать! - сказал подпоручик Ручкин, славный хлопец, но какой-то без руля, без ветрил.
-Пусть кричат, может до совести своих же докричатся...
Ручкин ушел из передней линии окопов.
Ночью охотники Вики Крестовского сделали вылазку. Взяли красного из передового поста. Мы с Никитиным допросили его. Это был испуганный деревенский парень с оттопыренными ушами и побелевшими от страха глазами. Он показал, что подошло не менее двух пехотных полков. Полевая артиллерия. Пушки, гаубицы, пулеметы. Еще кавалерийский полк. Завтра будет нам всем окончательный расчет.
-Пленных нам девать некуда, Рыбин, - сказал ему штабс-капитан Никитин. - Хочешь, оставайся у нас, на довольствие запишем. Не хочешь - расстрел. Но помни, если останешься, то завтра тебя твои же дострелят...
Рыбин осунулся в тот же миг. Куда ни кинь, везде клин. Он потрогал свою синию шишку на лбу, это была работа одного из башибузуков Вики. Потом, подумав, все же решился:
-Ваш благродь, дозвольте остаться!
-Дозволяю. Но смотри...
Настроение у нас было поганое. Василий Сергеевич послал в город нарочного. Просить хотя бы роту солдат на подмогу. Однако кому не знать этих тыловиков! Заместитель генерала Барбовича по тылу только руками замахал: какая рота, у нас одни возницы да конюха, да санитары с фельдшерами, да раненых несколько сотен.
На следующее день был тяжелый бой.
Как это у Лермонтова:
"У наших ушки на макушке,
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки..."
Этот мотив не оставлял меня весь день. С самого утра.
Для начала красные повели мощнейшую артиллерийскую подготовку.
Наши наблюдатели донесли, что уже не восемь пушек садят по нам, а целых двенадцать. Добавилась тяжелая гаубичная батарея. Это сразу почувствовалось. Мы в первые же полчаса потеряли человек десять. Были убиты подпоручик Жаркович и вахмистр Погонов. Тяжело ранен поручик Еськин. Шрапнелью его истыкало, как дуршлаг. Почему он не умер на месте, было непонятно. Только в голову ему попало не менее пяти картечин. Были ранены юнкер Козлов и унтер старой службы Квасов. Оба в живот.
(Продолжение на следующих стр.)
|
|
| |
|
